Глава 15
Трудовые будни
Буровое долото, которое словно иголка нитку тянуло за собой многометровый инструмент, вгрызаясь в накопленные за сотни миллионов лет толщи осадочных пород, упорно пробивалось к нефтеносным пластам. Чтобы их не пропустить, рядом с вышкой поставлена наша газокаротажная станция, позволяющая вести ни на секунду не прекращающийся технологический и геолого-геохимический контроль процесса бурения разведочной скважины.
Обычно на станции работают два человека Ц геолог и оператор, иногда к кому-нибудь из нас присылают стажёра. У каждого свои задачи, но при необходимости мы подменяем друг друга. В наш вагончик на колёсах тянутся подключенные к установленным в разных частях буровой датчикам провода, а также трубка газо-воздушной линии, доставляющая выделенный из промывочного раствора газ прямо в мини-лабораторию Ц хроматограф, который анализирует его компонентный состав.
Собранные данные высвечиваются на экране компьютера, Ц по нему змеятся разноцветные графики, выскакивают десятки меняющихся цифр. Не выходя из своего "дома", которым на месяц становится нам станция, о режиме бурения мы можем сказать почти всё: какое давление оказывает на забой вращающееся долото (на жаргоне буровиков Ц обязательно с ударением на первом ло╗); не лклинит╗ ли вращающийся в многометровой глубине бур; с нормальной ли температурой и плотностью поднимается буровой раствор и в достаточном ли количестве; с какой скоростью идёт проходка на любом выбранном интервале и многое другое.
Лишь для выяснения, какие породы выносятся с глубины, нам нужно заходить на буровую, просматривать накопившиеся в шламоотборнике обломки пород, под микроскопом подсчитывать процентное их соотношение. При учёте состава шлама на основе данных по скорости бурения и газового анализа строится литологическая колонка, позволяющая прогнозировать положение нефте- и газосодержащих пластов. Постоянно проводимый битумонологический анализ шлама даёт возможность увидеть появление признаков нефтеносности пород.
Подобно рассматривающему флюорограмму врачу-рентгенологу, знающему, что делается внутри человеческого организма, геолог лпросвечивает╗ километры слоёв, чтобы лзаглянуть╗ в земные глубины.
На соединённом сетью с фиксирующим первичный материал первым компьютером, на втором, совершенно официально не без юмора именуемом лклиентом╗ (первый, очень сухо, совсем по компьютерному, называется лсервером╗), материал обрабатывается, пишется пояснительная записка, оформляется литологическая колонка и всё остальное, что требуется для составления отчёта по результатам бурения скважины вплоть до самого последнего её метра.
Иногда бурение останавливается планово, например, при проведении спускоподъемных операций, когда все опущенные в скважину трубы, - скрученные друг с другом они как раз и являются собственно инструментом, - в виде лсвечей╗ по три или четыре трубки поочерёдно выставляются на лподсвечник╗, а потом снова спускаются после проведения необходимых действий Ц смены износившегося долота, выемки керна. Если не запускать работу, то, чтобы развлечься, можно на лклиенте╗ играть или писать рассказы.
Этим последним, не испытывая никакого желания гонять по дисплею компьютерных of worms - лчервей╗, по-старушечьи раскладывать пасьянсы или тренировать свою ловкость на других произведения хитроумных программистов, на протяжении нескольких вахт занимался ваш покорный слуга, благодаря чему вы и читаете эту книгу. Начинал не с нуля, Ц у меня уже были опубликованы рассказ и маленькая повесть (хотя, в литературном смысле этих слов, называть так их было не совсем корректно, ведь в лнастоящих╗ рассказах и повестях всегда есть место выдумке, чего начисто лишены мои произведения), но на книгу, конечно, тогда они ещё не тянули. Зато в голове у меня зрели свежие сюжеты, руки просились к клавишам компьютера, который по команде лпечать╗ в считанные минуты воспроизводил на бумаге то, над чем я засиживался днями и иногда бессонными ночами.
Было интересно вспоминать свои студенческие годы, многочисленные экспедиции и приключения, неизбежно их сопровождающие, как на киноленте прокручивая их в своей голове, людей, с которыми сталкивала жизнь. Как правило, это были хорошие люди, но были и такие, что лучше бы их никогда не было, жили бы где-нибудь поодаль, не приближаясь, но это уже чистая утопия, - всё равно же они проберутся, прикинутся порядочными, любящими и прочее, а потом, когда уже крепко сядут вам на шею, бывает поздно.
До нас доносится лязг труб, рёв дизелей, - на буровой никогда не бывает тихо. К этому шуму мы уже привыкли, спать он не мешал, скорее, наоборот, - если бы вдруг всё стихло, спящий проснулся бы. Шум - это движение, которое, как известно, Ц жизнь, и если бы вдруг дизели замолчали, нам не пришло бы в голову наступившую тишину назвать благодатной, скорее катастрофой, ведь вскоре после этого температура в нашем жилище сравнялась бы с наружной, - двадцать пять-тридцать градусов ниже нуля.
Один из наших геофизиков Толя Нарушев, чрезвычайно похожий на толстяка из рекламы про пиво, за распитием этого напитка забывающего про течение время, поведал мне, как на одной скважине произошла такая авария и, не имея возможности предупредить о ней, отрезанные от внешнего мира бездорожьем, буровики вынуждены были две недели прожить в бане, поскольку нигде больше нельзя было поддерживать температуру, совместимую с жизнедеятельностью человеческих организмов.
Толя так интересно и смешно рассказывал всякие истории, пародируя главных их героев, - особенно ему удавались голоса людей с Кавказа - что я, в шутку, конечно, порекомендовал ему перейти на большую эстраду, но он сказал, что нынешняя работа ему нравится больше, а лвыступать╗ ему и здесь ничто не мешает.
ЕПорой наш вагончик сотрясают винты могучих вертолётов, доставляющих на буровую всё необходимое для работы и жизни, только что не коров на внешней подвеске, как в лМимино╗, - их привозили в виде замороженных туш. Несмотря на полный штиль вокруг, за окнами тогда начинается настоящая пурга, и становится понятно, как в кинофильмах снимались сцены, где люди, сгибаясь под ураганным ветром, наперекор стихии шли к намеченным партией и правительством великим, но, как оказалось, совершенно недостижимым целям.
Сейчас-то для съёмки многочисленных боевиков достаточно шикарных офисов и каких-нибудь недостроев да брошенных заводов и производств, коих в нашей стране в последние годы образовалось великое множество, где киношные братки любят лзабивать стрелки╗, Ц здесь есть место, где можно по-молодецки подраться, гранаты покидать друг в друга, не забывая потом делать контрольные выстрелы.
В один из первых дней моего пребывания на буровой, зашедший в вагончик участковый геолог сообщил нам, что на скважине случилось происшествие, - бульдозер упал в амбар. Никто не удивился, - только мне одному было непонятно, как трактор мог упасть в амбар, - сарай для зерна по моему доселе разумению, ведь вертолёта, который мог его нести на внешней подвеске и случайно уронить, слышно не было, но и тогда он упал бы лна амбар╗, а не в него, если, конечно, для реализации этого события не разобрать ему крышу. Скоро я уже, конечно, знал, что амбаром на буровой называют большую яму для сливания туда промывочного раствора. В тот раз амбар был ещё пуст, и случайно опрокинувшийся в него бульдозер скоро был извлечён оттуда с помощью талевой системы вышки, грузоподъёмность которой больше сотни тонн, ведь ею поднимают весь инструмент в несколько километров длиной.
Кроме работы, развлечений у нас немного, Ц в баньку сходить, да, чтобы не засиживаться, - по накатанному зимнику побегать среди бездвижно стоящих ёлок, которые при полной луне кажутся серебристыми. В воздухе ни ветерка, поэтому все веточки на кустах будто обклеены инеем, который, - стоит дотронуться, - тут же опадает маленьким буранчиком.
Как-то у нас жила мышка, пойманная прямо в вагончике, - надоело её беспрестанное шуршание в стенках. У неё была буренькая, как будто подпалённая спинка, поэтому я назвал её Бурёнкой. Кличка получилась коровья.
В качестве жилья выделили ей банку с железной крышкой с пробитыми в ней вентиляционными отверстиями. Своими острыми зубами она без устали пыталась их расширить, и теперь вместо шуршания мы слышали громкий металлический скрежет. Несколько дней мы её кормили, благо она голодовку не объявляла, но потом нам наскучил этот лheave metall╗, и я отнёс её подальше в лес, где она сразу закопалась в снег. Дальнейшая судьба Бурёнки скорее всего трагична, ведь у неё не было заготовлено запасов на зиму, а собрать ей что-нибудь в дорогу я не догадался.
На первых вахтах мои сны были ещё заполнены предотъездной тематикой, - я так долго перебирался с Дальнего Востока, что почти в каждом из снов переезд вставал в совершенно разных аспектах. Один из них был настолько явственен и забавен, - из серии лнарочно не придумаешь╗, - что я записал его в свой полевой дневник, куда обычно заношу описания совершенно реальных событий, используемые при работе над рассказами. Хоть сон и трудно отнести к таковым, в виде исключения напишу всё же и о нём.
Снилось мне, что в каком-то ресторане я организовал свои проводы. Мой стол, заставленный бутылками и закусками, уютно стоял в углу, а я у входа принимал гостей, среди которых были самые разные люди, многие незнакомые между собой, ведь среди них присутствовал даже друг детства Атлас Давлетшин, с которым мы не виделись лет двадцать. Обнимаюсь с пришедшими на торжество и отправляю их к столу. Среди гостей затесались две совершенно мне незнакомые, но весьма симпатичные девушки, - поэтому, видимо, я испытываю приятное волнение, держа их в своих объятиях, которые, не переходя всё же границ приличия, стараюсь максимально продлить. Их тоже усаживаю за стол рядом с тем местом, где собираюсь восседать сам.
Вот, кажется, все собрались, можно начинать, осталось только расплатиться. Иду к бармену за стойкой, отсчитываю из пачки денег сколько-то банкнот, почему-то скреплённых между собой по короткой стороне, как листки в отрывном календаре. Вдруг слышу из своего угла какой-то шум, крики. Оборачиваюсь и вижу такую картину. Чётким строем к накрытому столу подходит отделение солдат с офицером во главе. Затем по команде один из них направляет прямо на стол какую-то штуковину, весьма похожую на пожарный брандспойт, но из него вылетает струя вовсе не воды, а, наоборот, - огня, который в считанные секунды смёл со стола все закуски-выпивки, заставив моих гостей, - видимо, с ожогами разной степени, - кинуться врассыпную.
После этого солдаты встали по стойке лсмирно╗ и, коверкая слова на манер людей лсреднеазиатской национальности╗, пропели первый куплет гимна Советского Союза, по команде офицера лнапр-а-аво!╗ развернулись, и, печатая шаг, так же строем ушли. Пытаясь восстановить справедливость, я кинулся к бармену, - уплачено, дескать, но он только пожимал плечами, никак не желая проявить своего участия. Сразу после этого начался какой-то другой сюжет, и мне так и удалось узнать, что же стало с провожающими меня друзьями.
Анализируя свой сон, я пришёл к выводу, что в нём в весьма гротескной форме отразилась кампания партии и правительства по борьбе с пьянством и алкоголизмом, проводимая во второй половине восьмидесятых годов прошлого столетия в лсоюзе нерушимом республик свободных╗, представителями одной из которых (а, возможно, и всех пяти) были солдаты, непосредственно претворяющие её Ц кампанию - в жизнь.
Случаются и наяву смешные ситуации, память о которых остаётся нетленной довольно долго.
У нас работает геолог, коми-пермяк по национальности, тёзка вождя мирового пролетариата. Однажды он решил прямо из станции позвонить по спутниковому телефону своей тёще, - поздравить её с днём рождения. Надо сказать, что междугородняя связь по нему осуществляется качественно и быстро, ведь очереди на трубку никакой, а спутник, болтающийся на геостационарной орбите где-то над Индийским океаном, нам более доступен, чем жвачка лОрбит╗.
Связываясь по спутниковому телефону, нужно учитывать два нюанса. Первый - лтостующим╗, которым в случае долгой связи придётся выпить до дна горечь расплаты за бездарно потраченные деньги, ведь каждая минута разговора стоит три доллара, то есть, мы должны быть предельно лаконичными, или, говоря образно, нам всё время нужно помнить о сестре таланта - краткости.
Второй нюанс нужно знать также лтостуемым╗ Ц при разговоре идёт некоторое запаздывание сигнала, поэтому нельзя начинать говорить прежде, чем закончит твой телефонный vis-а-vis. Желательно фиксировать окончание своей речи каким-нибудь условным словом, или называть имя собеседника, - это мы наблюдаем в телевизионных новостях при связи дикторов и корреспондентов в масштабе реального времени, когда только и слышишь в их разговорах: Константин, Катя, Татьяна, Пётр. Нельзя также перебивать, иначе начинается такая белиберда, что разбирать речь не будет никто, - ни лтостующий╗, ни лтостуемый╗
В качестве лтостующего╗ в переносном и прямом смыслах хотел выступить Володя, пожелать здоровья тёще, успехов на поприще воспитания внучки - его дочери - и намекнуть на счёт блинов, ведь вахта близилась к концу. Он расчитывал за минуту-другую всё этот протараторить и положить трубку, уложившись в шесть долларов.
Если бы я знал, что за этим последует, то обязательно настроил бы магнитофон на запись, - всё для этого у меня было, но я этого не сделал, - откуда мне было знать, что будет исполнен такой шедевр, который вошёл бы в мировую коллекцию юмора.
Володя установил контакт со спутником, набрал код Перми и телефон тёщи и начал: лЗдравствуйте, Нелли Валентиновна, поздравляю вас с днём рождения и желаюЕ!╗. Надо здесь отметить, что до семи лет Володя совсем не говорил по-русски, поэтому у него остались огрехи произношения, - так, например, букву лО╗ он тянул даже дольше, чем какой-нибудь вологжанин, поэтому, написав только эти слова, я не могу передать интонацию, а для полного эффекта было бы желательно звуковое сопровождение.
Потом Володя вдруг замолчал, что-то послушал и продолжил громким голосом: лМолчите, молчите, ничего не говорите, я говорю через спутник, молчите, ничего не говоритеЕ╗. На всё это лмолчите, ничего не говорите╗ с долгим лО╗ у него ушло уже минуты полторы, когда он вдруг в сердцах крикнул: лЗамолчи, дура!╗, ещё что-то послушал и, едва не расколотив трубку, с досадой бросил её на аппарат. лТостуемой╗ имениннице Нелле Валентиновне пришлось до дна испить чашу оскорбления своим зятем.
Ещё до произнесения заключительной фразы, уже не в силах стоять от смеха, я лежал на топчане, застеленном моей постелью, а когда он сказал последние два слова, то подумал, что уже не жилец, потому что стал чувствовать острую нехватку кислорода из-за невозможности дышать.
Володя, впрочем, к веселью присоединяться не торопился, а сидел мрачнее тучи на своем диване напротив приборного стола с компьютерами, поэтому я скоро тоже угомонился. И тут он, словно пламенный трибун, с нескрываемым раздражением произнёс свою гневно-обличительную речь. В ней проскакивали слова, которые опускаю по причине их непечатности, обозначая, - как это делают звуком в видеорепортажах, - лишь их местоположение.
лСколько раз я им говорил, Епи-и-иЕчтобы они не встревали в разговор, Епи-и-иЕ что мне надо датьЕпи-и-и.. договорить, а она Е пи-и-иЕ сразу же начала, Епи-и-иЕкак Трандычиха, - он затараторил, изображая её голос, - Володя, ты где, ты когда приедешь, как ты себя чувствуешь, - сто вопросов в минутуЕпи-и-и..!╗ Ц и он сплюнул, угрюмо замолчав. Я ему посочувствовал. Володю можно было понять, - за двести рублей обозвать тёщу дурой, когда можно покрепче, если она этого заслуживает, конечно, и совершенно бесплатно, - не позавидуешь!
Посидев с полчаса в тяжёлом раздумье, Володя решил повторить попытку связаться, пожертвовав ещё парой-тройкой сотен рублей. Тут уж я был во всеоружии, в магнитофон была вставлена кассета, а мой палец упёрся в кнопку лзапись╗, но на этот раз я был разочарован содержанием их разговора, - в нём ничего не было замечательного, поэтому и сказать о нём нечего.
