на главную       

Курило-Камчатская дуга

Предисловие

Физико-географический очерк, цели и методология исследований

Ранее закончив раздел о полевых работах на Становом хребте (1973-1981 г.г.) и продолжая свою творческую автобиографию, я сразу должен заметить, что Становая лэпопея╗ после 1982 года для меня совсем не закончилась и, в той или иной степени, к результатам работ по ней мне приходилось возвращаться все оставшееся время, вплоть до настоящего момента 2010 года. Ведь в этом году должна выйти из печати последняя моя статья по магматизму Станового хребта, т.е. по тем же еще материалам. При этом посвящена она не чему-то там непонятному, а тому, что в наше студенческое время представляло собой просто недостижимую мечту нашего всеми известного профессораЦпетролога Л.Л. Перчука. Ведь она посвящена моделированию на компьютерах условий формирования магматических образований. В данной же статье уже почти удалось решить проблему оценки реальных Т-Р условий формирования для большинства гранитоидов (а также целой серии метаморфических образований, что было сделано несколько ранее) только по имеющимися по ним данным силикатного анализа и количества слагающих породы минералов. Соответственно, для выявления Т-Р условий формирования этих пород во многих случаях уже можно будет обходиться без весьма дорогостоящих микрозондовых определений состава минералов и, тем самым, обойтись от использования стехиометрических минеральных геотермометров и геобарометров.

В тоже время, понятно, любое исследование на том или ином временном отрезке должно подводить те или иные обобщенные итоги. Соответственно, на том далеком уровне все это и было сделано, что выразилось в соответствующем количестве (и совсем немалом) статей, тезисов к совещаниям и т.д., а также в подготовке моей кандидатской диссертации. Последняя же должна была обобщить материалы, собранные мной, прежде всего, по геохимии и петрологии мезозойских гранитоидов Становика. С другой стороны, вообще материалов по магматизму данного региона (включая вулканизм) собрано было гораздо больше, и весь он тоже требовал, с одной стороны, весьма серьезных обобщений, а с другой, без сомнения, Ц и немалых уточнений, подразумевающих самые серьезное продолжение этих работ. Соответственно, мне пришлось интенсивно лподключиться╗ как к скорейшему завершению своей диссертации (что было весьма непросто, т.к. материала было уже очень много даже только по гранитоидам), так и к подготовке серьезнейшего плана дальнейших исследований по этому же региону, в том числе сбору для этого всех необходимых карт, материалов и т.д.  

НоЕ как это часто бывает и, особенно (как показала последующая практика), у меня, более, чем половине данных намерений осуществиться не удалось, причем по совершенно объективной, т.е. совершенно не зависимой от меня причине. Так, в один прекрасный момент меня вызвал к себе мой непосредственный начальник и в это время уже заведующий моей лаборатории М.И. Кузьмин и сообщил следующее. Так, оказалось, что на Дальнем Востоке, а точнее на Камчатке, Институтом вулканологии АН СССР в силу колоссальной научной лгеодинамической╗ востребованности начали проводиться обширные фундаментальные исследования вулканизма Курильской островной дуги с упором именно на ее подводные вулканы (составляющие чуть ли не 2/3 от всех вулканов данной структуры). Основная же причина всего этого была в том, что достаточной информации по структурному положению, геоморфологии, сложению, составу пород и геофизическим особенностям этих Курильских подводных вулканов, а также и смежных с ними территорий до того времени либо не было совсем, либо они были крайне ограничены. При этом даже некоторые ограниченные данные подобного толка по этим объектам обычно находились под военным грифом лсекретно╗, что, впрочем, касалось и большинства наземных вулканов Курил. Среди других основных причин были, конечно же, и недостаток чисто технических возможностей для этого (приборов, кораблей и т.д.), и строжайшая засекреченность вообще этих территорий, находящихся на границе СССР. Именно предельная засекреченность этого региона оказалось и главной причиной того, что один из главных мировых вулканологов француз Гарун Тазиев так ни разу и не смог побывать ни на одном из извержений вулканов ни Камчатки, ни Курил. Как ни странно, но и до сих пор возможность попутешествовать вдоль Курильской гряды (не говоря о высадках на какой-либо из ее островов) является крайне сложной. Следовательно, даже та информация, которую я здесь попытаюсь привести (не касаясь, конечно, очевидно секретных данных), может оказаться не только интересной, но и важной для очень большого количества и туристов, и настоящих исследователей других стран. К этому же обязательно следует добавить и то, что в предполагаемом исследовании Курил главным звеном было настоящее быстроходное суперсовременное океанское Научно-Исследовательское судно (НИС) лВулканолог╗.

Особо же важным к тому моменту получилось то, что вышеотмеченные работы еще в 1981 году начались (рейс В-11), но для них был необходим не какой-то временный (как было в предыдущем рейсе), а надежный, сильный, здоровый и достаточно опытный геолог-геохимик. Именно он и должен был взять на себя всю долговременную основную работу при сборе драгированного материала с подводных гор (а также, по возможности, и проб наземных вулканов), а затем, естественно, при его химическом анализе и обобщении результатов. Работа предстояла длительная, многолетняя и, конечно же, очень даже непростая, включая и чисто физическую ее сторону. Как ни странно, но оказалось, что этим геологом-геохимиком мой начальник решил порекомендовать именно меня, причем с далеко идущими последствиями не только для меня, но и, прежде всего для себяЕ Так, прямо к этому времени, т.е. в 1982 году М.И. Кузьмину успешно защитил свою докторскую диссертацию, в которой он всеми силами отстаивал правомерность мощно лподнимающей голову╗ и уже л модной╗ в то время гипотезы лплей-мобилизма╗. Соответственно, он сразу стал себя считать, и вполне справедливо, одним из основоположников и двигательной силой данного направления. При этом он совершенно правильно осознал и то, насколько действующей помощью для доказательства правомерности этого направления мог послужить весь арсенал геохимических методов, которыми располагал наш Институт геохимии. К тому же было совершенно очевидно и ему, и всем остальным лдвигателям╗ этого плейт-мобилистического направления, что его докторская диссертация для этого совсем не являлась эталоном убедительности. В том числе, явно недостаточно убедительными выглядели у него в диссертации и лдоказательства╗ этой теории, основанные на его совместных со мной материалах по магматизму древних внутриконтинентальных территорий Сибири, каким являлся и Становой хребетЕ В тоже время, по самым главным лопорным╗ доказательствам этого направления в науке, а следовательно и у моего начальника, имелось явно недостаточно. Последнее же можно было бы получить только при глубоком исследовании современных тектонически-активных зон, связанных с наклонными сейсмофокальными зонами, обычно проявлявшихся на границах континентов и, прежде всего в островных дугах. Другими словами, в то время всем срочно требовался серьезный и новый материал по главным основополагающим доказательным лобъектам╗ этой гипотезы, а именно современным островным дугам. В связи же со своими целями и задачами он к тому времени имел уже немалые связи и с вулканологами, и океанологами, в том числе поучаствовав вместе с ними уже во многих морских лпутешествиях╗ по миру на крупных океанских судах. Понятно, при первой же возможности и предложении, поступившем от руководителей уже начавшейся комплексной Курильской экспедиции, он решил не мешкать, и сначала вполне мудро подумать именно о будущем, предложив им в качестве одного из основных исполнителей этих работ свою хорошо знакомую ему кандидатуру, то есть меня. При этом, он даже не сомневался, что я не откажусьЕ Тем самым, он одним лдвижением руки╗ отодвинул сразу и мою кандидатскую диссертацию, и дальнейшие исследования по магматизму южного обрамления Алданского щита (Становика), которые вообще решил просто лзабросить╗. По последнему же ясности пока еще не было никакой, и были лишь его чисто поверхностные умозрительные гипотезы, впоследствии, благодаря мне, не подтвердившиеся. НоЕ думаю, в то время он был совершенно прав, в полной мере воспользовавшись столь удачно подвернувшейся ситуацией.

Что делать? Отказываться? Но в то время я, с одной стороны, на это не имел ни права, ни полномочий, а с другой Ц в то время мне совсем не хотелось подводить своего начальника, с которым у меня были совсем неплохие взаимоотношения. При этом начальник мне обещал, что по мере продолжения этих работ на Курилах, он постарается помочь мне в подготовке кандидатской диссертации и т.д. Возможность же лприлично╗ и серьезно поработать на таком замечательном лкраесветном╗ объекте, как Курилы, выпадала геологам очень редко. Соответственно, эта возможность могла рассматриваться и как несомненное огромное лвезение╗. К тому же и сил, и опыта у меня для этой работы было уже вполне достаточно. Я ведь до этого работал и на вулканах (Камчатка), и на массе интрузивных и т.д. образований (Становик)... Да и к рекам, озерам, морям и океанам я всегда относился ничуть не хуже, чем к лесам, полям и рекамЕ, т.е. очень даже хорошо и с превеликим удовольствиемЕ

Вот так и началась моя вторая геологическая эпопея. Развивалась же она предельно просто. Так, уже в начале лета 1982 года мне выписали командировку в г. Петропавловск на Камчатке в Институт вулканологии. Прилетев же туда, я познакомился с руководством и участниками предстоящей морской экспедиции, причем начинающейся в самое ближайшее время. Соответственно об амуниции и т.д. меня сразу попросили не беспокоиться, т.к. все это мне совсем скоро и так выдадут.

Особенно же интересно мне было познакомиться с членами моей будущей морской геологической команды. Она же была совсем не однородная, а именно комплексная, что позволяло решать целую серию самых разных геологических задач. Так, сначала я познакомился с руководителем экспедиции кандидатом геол.-мин. наук Геннадием Порфирьевичем Авдейко (изначально палеонтолог???, а сейчас доктор геол.-мин. наук по геодинамике). Именно он затем познакомил меня и с лчистыми╗ геологами по близким мне специальностям. Правда, в отношении данного непосредственного рейса самым главным оказался только один, но какойЕ Ведь это был кандидат геол.-мин. наук (впоследствии доктор наук) Олег Назарович Волынец, крупнейший специалист того времени по магматизму и вулканизму вообще, и по Камчатке в частности, к тому же в прошлом еще и именно иркутянин (кстати, почти ровесник и М.И. Кузьмина, и Г.П. Авдейко). Перед этим им вместе с нашим лгеохимовским╗ сотрудником Э.И. Пополитовым была выпущена очень хорошая и умная монография по петрологии и геохимии Курило-Камчатской островной дуги, правда в рамках самой модной уже и в то время именно плейт-мобилистической концепции. Олег Назарович же оказался просто замечательным человеком. Мало того, что он освободил от моего присутствия в качестве лночевщика╗ Г.П. Авдейку (которому это не очень нравилось), пригласив меня ночевать к себе, но и он же ввел меня почти во все лмногое, самое важное и необходимое╗ перед очередным морским рейсом. В предыдущем первом рейсе он уже участвовал, но был явно не слишком доволен предшествующим мне геологом-петрографом, который был у него в лколлегах╗. Да и с кем еще вообще можно было поговорить обо всем мне в то время? В Институте вулканологии, конечно же, были и другие очень неплохие сотрудники, но, на мой взгляд, а я это и сейчас так считаю, он был именно лучший. При этом именно его я до настоящего времени считаю не только прекрасным напарником и коллегой, но и, без сомнения, одним из главных своих учителей-наставников в самых трудных вопросах. Не скрою, отношения у нас сразу как то получились очень хорошие, мы перешли на лты╗ (и я его называл либо просто Олег, либо, чаще, просто Назарыч), и мы всегда старались, как могли, помогать друг другу. К тому же других лпостоянных╗ геологов как в этом рейсе, так и в большинстве последующих не было. Добавлю и то, что именно благодаря ему на наш кораблик мы захватили с собой и хороший микроскоп (МИН-8, прикрутив его к одному из столов в геологической комнате) и даже прибор с алмазной пилой для приготовления шлифов по образцам горных пород (а это тоже было крайне важно и полезноЕ). Именно с Назарычем мне было уже и гораздо проще знакомится с другими сотрудниками будущей нашей морской научной команды. В том числе среди этой команды оказался и еще один (непостоянный) геолог-петрограф-петролог (почти мой ровесник) из московского ИГЕМа, Коля Гладков. Отмечу лишь, что общаться с ним было очень трудно, т.к. он смотрел на всех нас несколько свысока, да и магматизмом геохимического плана он перед этим почти не занимался. Об остальных членах команды кратко сообщу несколько позднее.

Перед тем же, как начать описание всех моих путешествий и приключений, сначала следует подетальнее понять и хотя бы кратко описать, что из себя представляла та столь важная для геодинамики Земли структура, которую нам предстояло изучать: что по ней уже было известно, и что нам надо было сделать для продолжения её изучения.

Так, уже ранее было известно, что Курильская островная дуга (ОД) - типичный образец островных дуг юго-восточной Азии, определяющих характер зоны перехода от континента к океану. Вместе с Южной Камчаткой и Северо-Восточным Хоккайдо она входит в состав единой Курило-Камчатской островодужной системы, сочленяющейся на севере с Алеутской дугой, а на юго-западе - с Японской дугой. Как и для других островных дуг, для нее характерна высокая тектоно-магматическая активность, поверхностным выражением которой является современный вулканизм и сейсмичность.

Морфоструктурные элементы в пределах активных континентальных окраин являются поверхностным отражением их глубинного строения. Морфоструктурами первого порядка в направлении от Тихого океана к Азиатскому континенту считаются: Курило-Камчатский глубоководный желоб, одноименная островодужная система (включающая Большую и Малую Курильскую островные гряды) и окраинное Охотское море с Курильской глубоководной котловиной (фигЕ), широкая в южной части и сильно сужающаяся в северной. Последняя большинством исследователей данная структура рассматривается как рифтогенная.

Вулканический фронт Курильской ОД, понимаемый как линия, соединяющая вулканы, наиболее близко расположенные к глубоководному желобу, резко изгибается под углом 22-23░ в районе пролива Буссоль (рис. ) и делится здесь на два участка, а именно Северные и Южные Курилы.

Геологические образования Курильской ОД подразделяются на два крупных структурно- формационных комплекса: доостроводужный и островодужный. Породы доостроводужного комплекса достоверно известны только в пределах Малой Курильской гряды и, по-видимому, на ее подводном продолжении Ц хребте "Витязь". В его составе выделяются эффузивно-интрузивные и осадочные образования мел-палеогенового возраста. Породы островодужного этапа развития Курильской ОД встречаются только в пределах Большой Курильской гряды, т.е. вулканической дуги. Возраст их - от раннего миоцена (возможно олигоцена) до современного.

Курильская ОД, как и большинство других островных дуг, характеризуется глубинной сейсмофокальной зоной, выходящей на земную поверхность в районе глубоководного желоба и полого падающей под континент. Она представляет собой сейсмоактивный слой мощностью ~75 км. Угол его наклона максимален в пределах Центральных Курил (до ~50░), уменьшаясь до 44-46░ на северном отрезке и до ~38░ на южном. В соответствии с величиной угла наклона этой зоны ширина вулканической дуги на северном участке дуги меньше, чем на южном.

Во фронтальной зоне современного вулканизма дуги сосредоточена основная часть ее надводных вулканов. С другой стороны, лтылово-промежуточная╗ зона этой дуги на поверхности представлена лишь совсем редкими вулканическими островами-вулканами, а именно Атласова, Маканруши, Чиринкотан в северной части Курил, а также двумя островами кальдеры Горшкова (Чирпой и Брат Чирпоев), вулканом Броутона плюс вулканами Экарма и Райкоке (с натяжкой) Ц в центральной их части. Все же остальные, весьма обильные и, скорее всего, также вулканические возвышенности этой огромной территории, судя по предварительным данным, представляли собой именно подводные образования, к нашему периоду практически совершенно неисследованные и требовавшие скорейшего их изучения. К этому добавим и то, что, судя по составу вулканитов этой дуги, к сожалению, только ее нескольких молодых наземных вулканов, их состав во фронтальной и тыловой зон дуги резко различается по петро-геохимическим, минералогическим, изотопным и другим характеристикам (а об этом к тому времени уже было опубликовано немало статей и даже несколько монографий).

НоЕ разве последнее заключение без анализа составов лльвиной╗ части вулканитов подводных вулканов этой дуги, да и большинства других практически не исследованных к тому времени наземных островных вулканов, могло рассматриваться как корректное? Конечно, нет! При этом, данная совершенно неизученная лкартина╗ касалась и морфологии почти всех подводных вулканов, и их структурной приуроченности, и количественно-площадному распределению, и локальных геофизических особенностей всей этой территории, и гидрологического состава морских вод, и характера осадконакопления и т.д., и т.п. Вот весь этот огромный комплекс работ нам и предстояло сделать в течение нескольких лет.

Карта подводных вулканов Курильской островной дуги.

1 Ц подводные вулканы, 2 Ц подводные кальдеры, 3 Ц активные (а) и потухшие (б) наземные вулканы,

4 Ц вулканический фронт, 5,6 Ц фронтальная (5) и тыловая (6) вулканические зоны, 7 Ц ось Курило-Камчатского глубоководного желоба, 8 Ц разломы, 9 Ц ось фронтальной невулканической дуги, 10 Ц

изоглубины до сейсмофокальной плоскости по [Тараканов, 1987].

Именно исходя из всего вышесказанного, среди наших лнаучников╗ в первом моем рейсе оказалось еще 5 гидрогеологов, а именно 3 женщины-гидрологини (две из Института вулканологии, Люда Черткова и Валя Гусева, и одна аспирантка из московского Интститута океанологии, Лерочка) и 2 молодых парня (мой сокашник Жора Гавриленко и его приятель Серега Файзуллин), все из Института вулканологии. Кроме того, у нас имелись 3 молодых, но уже довольно опытных морских геофизика (Вова Рашидов, Слава Бондаренко и Саша Надежнов), 1 техник-моторист (Вася Сергеев) и 1 старший лаборант (опытнейший из опытнейших полевиков Игорь Марков, ровесник Назарыча), все из Института вулканологии. Прибавив же к нашей научной команде еще человек 10-12 матросов вместе и их начальством (включая капитана, старпома и боцмана, плюс одна или две поварихи), в сумме это и будет уже практически полный состав лнаселения╗ предполагаемого рейса. Последний же официально назывался 15Цтым рейсом (В-15). Потом же будут произведены 17-ый, 19-ый, 24-ый, 25-ый и т.д. и т.п.. (а первым, не моим, был В-11Е)

Конечно, в варианте того текста, который я здесь лорганизовал╗, все это столь подробное перечисление членов моей первой экспедиции, да и, возможно, некоторых других деталей работы и т.д., кем-то может рассматриваться как несколько излишнее. Ведь потом те или другие из этих ребят уже больше с нами не работали, а районы работ нередко в каком-то смысле повторялись и т.д.. В тоже время я уже давно знаю, что именно первые впечатления в начале производства сложнейших и длительных работ бывают предельно яркими и запоминающимися. Именно это само по себе и является для меня наиболее дорогим и ценным.

Именно с этими ребятами и их преемниками в будущем нам и предстояло лпрочесать╗ с определенным лузким╗ интервалом чуть ли не всю акваторию вблизи Курильской дуги на предмет ее сейсмичных и магнитных характеристик, а также с автоматической эхолокаций всего морского дна, фиксирующей и формирующей карту подводных возвышенностей, гор и т.д. Для этого на корабле у нас были все необходимые приборы и приспособления. При этом, особое внимание требовалось уделить всестороннему исследованию строения дуги не только вдоль ее с обеих сторон (т.е. и океанской, и охотоморской), но и поперек, пересекая ее от самого фронта дуги до практически Курильской котловины  по целой серии профилей-полигонов (и их было у нас аж 8). Особо же важно в этом случае, что все эти геофизические, гидрохимические и т.д. работы параллельно должны были проводиться с постоянным драгированием поверхности всех попадающихся по пути следования корабля подводных гор и возвышенностей для получения полновесного представительного каменного материала. Это же в свою очередь должно было сопровождаться постоянными десантными высадками геологов на тот или иной островной вулкан (обычно наименее исследованный ранее или совсем не исследованный) с детальнейшим опробованием слагающих их пород. Только все это и могло позволить надежно охарактеризовать состав вулканитов на разных уровнях всех этих вулканов, т.е. их сложение, степень дифференцированности их лав и т.д., что в свою очередь могло привести к решению задач действительного наличия или отсутствия вдоль и поперек дуги какой-либо вещественной зональности и т.д. Кроме того, во время всего этого требовалось проводить опробование с помощью различных приспособлений типа грунтовых трубок, черпаков и т.д. ила и всех других осадочных образований, пробы чего, как и масса всевозможных водных проб, в дальнейшем также должны было пойти на все виды химического и интеллектуального анализа. К этому добавлю и то, что у нас оказались даже такие совершенно новые приборы, которые даже будучи еще до конца не усовершенствованными, уже позволяли автоматически определять проявление в той или иной части территории газо-гидротермальных фумарол (газово-жидких пузырьковых потоков разного состава). Последнее же могло иметь самую прямую связь с такими образованиями как, например, океанские рифтогенные лчерные курильщики╗, являющиеся просто современными фабриками по формированию полиметаллических месторождений.

Прямо здесь я просто не могу не сказать и несколько теплых слов о нашем замечательном лбелом кораблике╗ , с которым мне удалось познакомиться уже в самое ближайшее время, т.к. подготовка к экспедиции уже началось. Время ее начала уже было известно, и работа по ее обеспечению уже кипела. В самых общих чертах о нашем кораблике можно сказать следующее. Так, на корабле была одна большая дымящая труба и всего две палубы. При этом он, несмотря на свои совсем небольшие размеры (примерно метров 80 в длину), был самым настоящим быстроходным океанским лайнером, способным лперешагивать╗ огромные расстояния (например, до Сингапура и обратно), причем предназначенным именно для проведения предельно детальных морских научных исследований, т.е. имея без сомнения специальную специфическую конструкцию. Так, например, несмотря на свой совсем небольшой размер, он обладал космическими локаторами, современными эхолотами, лтросовой пушкой╗, дражным устройством и т.д. и т.п. И он действительно был (к сожалению сейчас его уже давным-давно нетЕ) предельно люрким╗ и предельно зрячим, что позволяло ему почти в любую погоду, включая кромешный белый туман, подойти почти лвплотную╗ чуть ли не к каждому острову и работать в этих сверхсложных для навигации условиях Курил, обычным судам совершенно недоступным. К этому добавим, что на нижней его палубе располагались столовая-камбуз, коридор, по обоим сторонам которого лютились╗ маленькие кубрики (комнатки для команды и лнаучников╗), 2 туалета, 2 лмалюсеньких╗ душевых (где по причине постоянной нехватки на судне пресной водой разрешалось мыться не более 3-5 минут). Там же располагались, конечно же, и помещения для научных работ: лаборатория для гидрогеологов и гидрогеохимиков, комната для геофизиков и почти лзал╗ для геологов. Последний соединялся с совсем маленькой комнаткой, где был водяной кран для промывки грязных проб и т.д. и через которую можно было выйти на широкую корабельную корму с будкой дражного управления, мощной лебедкой и огромным лбарабаном╗ толстенного металлического троса, т.е. туда, где обычно должны были проводиться дражные работы. Там же стояла и рабочая драга, то бишь огромный кусок толстенной металлической трубы с лзубами╗ диаметром около 80-100 см (но не чугунной, а стальной), одним концом крепящийся к лебедочному тросу, а к другому его концу был прицеплен здоровенный мешок из металлической сети. На верхней же палубе были, кроме главных корабельных надстроек типа труб и т.д., каюты начальства, в том числе начальника экспедиции и капитана судна, а также, конечно же, и капитанская рубка управления судном. На этой же палубе с ее боков были закреплены 2 больших спасательных бота и одна морская металлическая шлюпка.

Здесь же очень интересно отметить, что это наше судно Вулканолог было приписано совсем не просто к Институту вулканологии, т.е. ко всем лнашим вулканологам╗, а именно, к моему сокашнику геофизику-вулканологу Коле Селиверстову, который участвовал и при его строительстве на верфях в Финландии, и считался его самым настоящим официальным собственником. Сейчас он уже доктор геол.-мин. наук и заместитель директора Института вулканологии ДВНЦ РАН.

К моему прибытию на Камчатку наше судно давно стояло уже не на рейде в Авачинской бухте (т.е. довольно далеко от берега), а уже у своей пристани, т.е. на своем отдельном причале. Как ни странно, но, несмотря на пограничную зону, постоянное лмигрирование╗ вдоль побережья Авачинской бухты пограничников и пропускную систему, добраться до этого причала в то время было совсем легко. Так, для того, чтобы оказаться на берегу моря с целой серий различных причалов и т.д., нужно было лишь в соответствующем месте просто пересечь полосу каких-то деревянных сараев и потом пройти мимо каких-то металлических построек типа гаражей. Никакие же пропуска в этом случае никто и не требовал. Другими словами, таскать туда и обратно можно было чего угодно и когда угодно. В связи же с последним отмечу и то, что подобная ситуация продолжалась и во время нескольких следующих летних периодов, прекратившись лишь где-то в 1987-1988 годах (времени моих последних рейсов), когда лшерстить╗ начали лпо-черному╗.

Но, хватит о сугубо профессиональном. Ведь настал час, и все участники нашего запланированного рейса собрались на пристани, чтобы через совсем небольшое время, попрощавшись с друзьями и родственниками, пуститься в долгий и увлекательный путь, суливший для всех просто невероятные впечатленияЕ

Короче говоря, корабельная труба мощно лзапыхтела╗ черным дымом, моторы лзаурчали╗, и наш корабль отчалилЕ Погода в этот день была преотличная. 

Далее я не буду описывать детально все лхитросплетения╗, которые происходили с сотрудниками экспедиции в этом, а также и еще пяти моих морских рейсах на НИС Вулканолог, где я непосредственно участвовал (большая часть этого зафиксирована в целой пачке моих профессиональных научно-производственных дневников). В этом случае оказалось бы очень много повторений и т.д... В данном же своем описании я хочу остановиться лишь на самом главном, интересном и необычном, что мне пришлось испытать и увидеть по мере длительных путешествий вдоль всей Курильской дуги, начиная с ее Северной части, продолжив через Центральную часть и закончив Южной частью. Ведь каждая из данных частей Курил имела и свои весьма существенные особенности: геологические, климатические, фаунистические, флористические и т.д., не говоря о самых разнообразных событиях и лприключениях╗, в которых участвовали там мы сами, участники морских экспедиций.

Глава 1. Северные Курилы

Итак, отчалив, мы быстрым ходом устремились сначала на восток к выходу из Авачинской бухты, а потом на юг в сторону Курил. Соответственно сразу перед нами лпоплыли╗ берега южной Камчатки, весьма суровые скалистые темно серые, зелено серые, красно-буро-черные и т.д. берега, обычно сплошь образованные самым различным вулканическим материалом (в основном потоками лавы), в разной степени заросшими зеленой травой, кустарником и т.д. Погода в начале первого моего рейса (да и в большинстве последующих) была хорошая. Настроение у всех Ц отличное. Работать было еще рано. Соответственно, натянув на себя свитера и телогрейки, все по большей мере с радостью вдыхали холодный и соленый морской воздух, лглазели╗ во все стороны и восхищенно время от времени переговаривались. Так и лдошли╗ до самой северной оконечности Камчатки, довольно большого и почти плоского мыса Лопатки, который очень характерно выделялся на общем весьма суровом высоко конусовидном рельефе камчатского полуострова.

Дальше начинался Первый Курильский пролив, который все мы сразу ощутили, почувствовав как неожиданно в Море (!!!) появилось явное и сильное течение. При этом именно на этом участке, т.е. именно в этом проливе появилось огромное количество орущих на все голоса и разнокалиберных по размеру чаек. Но это было совсем не все. Так, довольно скоро послышались голоса: лОй смотрите, дельфины!!! Ой, а сколько их много, да прямо кругом!!!... А там, это что такое??? Это что, тюлени? Но разве такие тюлени бывают? Ведь у них четыре лохматые мокрые лапы, и они похожи на здоровенных куниц размером с тюленяЕ АЕ так это и есть лкаланы╗... Действительно, они очень похожи на огромных соболей! Ой, а что это многие из них лежат на спине и чем-то лакомятся прямо с живота! Вот это да-а-а-аЕ╗. Действительно, и каланов там тоже было очень много. Они были практически непуганые и спокойно лглазели╗ на проходящее мимо них то или иное судно, также преспокойно утоляя свой аппетит теми или иными морскими деликатесами, которые разделывали прямо у себя на животе. Вообще, смотреть на это всем было очень даже лумилительно╗Е Надо же, звери, а едят почти как люди, да еще и такие пушистые и симпатичные. При этом, именно здесь нам на небольшом расстоянии один раз удалось увидеть и самого настоящего китаЕ

Не могу забыть и то совершенно неповторимое и, похоже весьма редкое и даже довольно страшное зрелище, когда наше судно попало просто в водоворот, образованный огромнейшей стаей черно-белых зубастых китов-касаток, простиравшейся практически до горизонта в обе его стороны. Боже, сколько их былоЕ, и совсем рядом, и вдали и т.д. А какие они были здоровенные, важные, грациозно и плавно волнообразными движениями скользящие то в воду, то из воды, сопровождаемые водяными фонтанами... Да, оторваться от этого зрелища было совершенно невозможно, и вся наша команда с восхищением наблюдала за всем этим довольно долгое время, более трех часов. Потом эта стая исчезла также незаметно и быстро, как и появилась. Конечно, все мы, как могли, пытались сфотографировать этих изумительных созданий. НоЕ как показала практика, ничего лпутнего╗ из этого не получилось практически ни у кого. На фотографиях проявлялись либо мутные брызги, либо что-то не понятное типа нечеткого хвоста или рыла, и т.д. и т.п.

Да, район Первого Курильского пролива оказался уникальным местом, просто лбурлящим╗ всякой живностью. Но... это не было никаким секретом. Как следовало из информации лбывалых╗ моряков, да и в дальнейшем показала наша практика, здесь случались и ничуть не менее удивительные лчудеса╗. Так, ночью в один из рейсов, возвращаясь на Камчатку, именно здесь весь наш корабль был внезапно атакован огромной стаей серо-белых морских уток. Выразилось же это в том, что неожиданно сверху на всю поверхность корабля, ориентируясь на судовой световой прожектор, просто дождем посыпалось огромное количество этих птиц. Наша команда еще не спала и, поэтому, вся высыпала наружу посмотреть, что творится у нас на ближайшей лприроде╗. Оказалось же, что кругом, куда хватало взгляда, лкрутились╗ птицы, причем совсем даже не маленькие, а размером почти с курицу. И они усыпали собой все и вся. Они были и вверху, и внизу, шарахались во все стороны из-под ног команды, страшно щебетали и кричали, ноЕ чувствовали себя как дома... Конечно, совсем не трудно представить, сколько шума, смеха и ругани в это время слышалось и от ллюдского населения╗ корабля. Ведь это даже вообразить простому человеку трудноЕ, целый живой лкурятник╗ под ногамиЕ Кругом пух и перья и т.д. и т.п. К сожалению, по мнению нашей поварихи эти морские утки были не слишком-то вкусны, жестковаты, и рыбой лвоняют╗Е Именно поэтому, мы и не стали их лзаготавливать╗ на обед перед возвращением лдомой╗. Но, в период лголодовки, этим можно было, конечно же, еще как воспользоваться.

К этому добавлю, что, судя по словам опытных лстарожилов-матросов╗, такие случаи в здешних водах были совсем нередки, и дождь из разных птиц здесь возникал неоднократно. Однако, дождь из морских уток, большими стаями летящих куда-то толи на зимовку, толи с зимовки, был наиболее обычен. Смысл же атаки на тот или иной корабль заключался, прежде всего, в том, что в ночной или вечерней темноте птицы видели на поверхности моря большое яркое пятно от прожектора, и соответственно, воспринимали эту территорию с фонарем как вполне обитаемый и достаточный для отдыха островок суши. Вот тут они, не рассуждая и не мешкая, разом и валились туда всем скопом, как получится...

НоЕ все это были только лцветочки╗Е Перед началом основных работ, т.е. по мере продвижения к ним, всю нашу команду на корабле, включая и матросов и, прежде всего, лнаучников╗, еще следовало приучить к лспецифическим╗ порядкам, принятым на корабле. При этом, конечно же, необходимо было всех научить и тому, как надо будет вести себя в экстренных ситуациях. Мало ли чего, а уж чего-нибудь обязательно случитсяЕ

Соответственно, сначала нам показали, что на корабле между членами команд и руководством существует корабельная радиосвязь. Выполнялась она с помощью небольших микрофонов и динамиков, которые стояли в каждой каюте, и, конечно же, во всех вспомогательных помещениях. Соответственно, в любой момент нажатием соответствующей кнопки ты сам мог вызвать на разговор начальство, что допускалось в экстренных случаях. С другой стороны, именно по этим динамикам тому или иному персоналу обычно передавались команды и капитана корабля, и начальника экспедиции, и т.д. По этому же динамику могли вызвать куда-то и кого-то лично. При этом, в последнем случае ты должен был обязательно ответить в микрофон начальству о том, что все понял и т.дЕ Как я сейчас знаю, на некоторых научных кораблях всех членов экипажа заставляли даже отвечать по-военному, типа рапорта (ноЕ у нас к этому не придиралисьЕ).

Вот по этой по самой радиосвязи нам уже всего через несколько часов по убытию из Петропавловска-Камчатского, сразу и дали понять о том, что про свой предшествующий лотдых╗ пора забывать и идиллическое настроение менять на более трудоспособное. Другими словами, в это время по всем радиоточкам, включая главный корабельный динамик, громко прозвучало: лВсем на судне! Внимание! Учебная военная тревога! Учебная тревога! Всем срочно подготовиться и прибыть к своему положенному местоположению! Всему научному персоналу срочно надеть на себя спасательные пояса и с ними собраться в помещении геологической бригады для первой инструкции и начала положенных действий!╗.

НуЕ, где лежали у каждого из нас спасательные пояса нам уже и раньше показали, т.е. у всех в ящиках под нижним лкойко-местом╗. С другой стороны, мы их конечно еще ни разу не надевали и не очень представляли, что с ними делать конкретно. На вид это были ярко оранжевые подковообразные лобразования╗ из тяжеленного пенопласта, состоящие как бы из двух частей почти до колен, вверху соединенные наподобие узкой подковы. Внизу же эти части соединялись с помощью веревки, которые еще позволяли и лобвязываться╗ у пояса. лНа груди╗ у этих спасательных поясов был еще и свисток для лдутья╗ в самый экстренный момент. Соответственно, кто как мог, нахлобучив на себя эти крайне неудобные, тяжелые и громоздкие лодеяния╗, мы, натыкаясь на все торчащее, поспешили в наиболее широкое наше общественное помещение, то бишь геологическую, где нас уже ждал начальник экспедиции Г.П. Авдейко. Вот там боевая наша жизнь и началась. Так, в геологической комнате наш начальник сначала всех неопытных лподопытных╗ сразу научил тому, что такое спасательный пояс-жилет и как им не переубивать друг друга при передвижении (что было крайне важным, т.к. двигаться в нем было почти невозможноЕ), потом научил как подвязываться, куда и как свистеть, как надо с этим поясом лежать на спине в воде и т.д... Главное же он приказал, что это лвооружение╗ является первым и совершенно необходимым обмундированием при любых десантах на острова, домой и т.д., т.е. ни в какую лодку без этого лжилета╗ нельзя было прыгать категорическиЕ Затем он нас разделил на 2 группы и указал места, где в случае тревоги, и прежде всего пожара, мы должны находиться. Моя группа в первый раз оказалась под одной из лестниц, выходящих на верхнюю палубу, откуда нас могли в будущем лспасать╗, т.е. можно было выбраться на борт корабля, где рядом находился один из спасательных ботов. Вот и все об этом, пожалуй, если не считать того, в дальнейшем эти тревоги звучали чуть ли не каждую неделю, а места дислокации тех или других наших групп могли меняться. При этом, время сбора и правильной лдислокации╗ команд проверяли уже с помощью секундомераЕ, пока не научилисьЕ Конечно, относились мы ко всему этому не слишком серьезно, балдели и шутили при этом, ноЕ раз надо Ц значит надо (тем более, что в это время можно было немного расслабиться и отвлечьсяЕ).

Вот так, по мере своего продвижения на юг мы и лперепрыгнули╗ через Первый Курильский пролив, хотя это было не так уж и долго.

После же этого перед нами по курсу сразу возник совсем небольшой остров, который и являлся как бы нашим лпропуском╗ на Курилы, и именно с которого должна и была начаться наша основная работа. Островок этот под названием Шумшу был совсем маленьким, почти плоским, серо-зеленым и практически без даже мало-мальских вулканических построек, хотя и образованный, конечно же, покрытыми зеленой травой вулканическими материалами темно серого цвета. ТакЕ, лобломок╗ более крупного острова. Конечно, нам было уже известно, что в Великую Отечественную войну на этом острове был сосредоточен чуть ли не главный лфорпост╗ японской армии со множеством могучих бетонных и т.д. подземных военных сооружений. При этом разбитые японские танки до сих пор пылятся на этом острове. НоЕ для нас этот остров был практических неинтересен, т.к. был слишком мал и малопредставителен.

Впереди нас ожидали гораздо более серьезные и крупные лостровные конструкции╗. Ведь мы лвходили╗ в первую главную часть территории наших исследований, а именно Северные Курилы. Здесь нам предстояло самым детальным образом и в течение нескольких морских рейсов охарактеризовать все вулканические проявления по 3-м основным разрезам-полигонам.

Первый из этих разрезов-полигонов был уже совсем недалеко от нас. Ведь по курсу перед нами уже виднелся огромный остров Парамушир, покрытый многими крупными вулканами, представляющий для нас именно фронтальную зону вулканизма Курильской гряды (причем там прослеживалось даже 2 лцепи вулканов╗, которые формировали собой хребет Карпинского на юго-западе и Вернадского на северо-востоке). К северо-западу от этого крупного острова располагался совсем небольшой остров Атласова, по сути и венчающий тыловую зону вулканизма Курил на этом первом самом малом полигоне. К этому лишь стоит добавить, что это был не просто какой-то там островок, а островок, образованный верхушкой огромного и наполовину подводного вулкана Алаид. При этом, вулкан этот был очень даже лсердитым╗ и совсем недавно, буквально за пару лет до начала наших исследований на нем произошло мощнейшее извержение, показанное по телевидению на весь мир. По этому же извержению наши Камчадалы из вулканологии успели даже снять свой первый очень неплохой цветной фильм. А уж какие фотографии всего этого извержения ходили у нас по рукам после него... И ведь многие из них были уже цветные... Ведь на зависть всей стране, в Институте вулканологии, чуть ли не в первом из наших советских геологических институтов, в фотолаборатории начали печатать не только большие черно-белые, но и цветные снимки, причем даже огромные, до более 60 см в длинуЕ Не скрою, каждый лскромный╗ подарочек такого снимка в глазах простых геологов в то время был очень даже значимым, и многие эти фотографии они (включая и меня) чуть ли не сразу вешали на стенках у себя дома вместо картин.

Здесь же сразу отмечу, что на сам остров Атласова я не делал высадки ни разу (так как это уже сделано было в предыдущем рейсе В-11), ноЕ все его подводное основание, включая его побочные конуса и т.д., мы обследовали очень детально, многократно лотдрагировав╗ его вдоль и поперек. К этому же добавлю, что практически сразу именно с этого и началась наша основная каждодневная работа.

Так, после этого мы поспешили к концу острова Парамушир, чтобы начать лтрассировать╗ профиль-полигон лМаканрушинский╗, начинавшийся у южной оконечности острова и заканчивавшийся на западе от него в районе острова-вулкана Маканруши. При этом, сразу отмечу, что это был совсем не лВторой╗ наш необходимый профиль, а уже лтретий╗, который начинался уже аж за лЧетвертым Курильским проливом╗. НоЕ сначала, т.е. в первом моем рейсе нам следовало изучить именно эту акваторию, и к ней надо было еще подойти, т.е. пройти вдоль всего острова Парамушир (одного из самых крупных островов Курил).

Остров Парамушир на горизонте показался довольно быстро и по началу выглядел как весьма длинная и узкая полоса. Приблизившись же к нему и следуя вдоль него, довольно скоро мы смогли увидеть на его поверхности и довольно крупные вулканы, например, в начале пути, вулкан Эбеко . Далее же мало-помалу в виде длинной цепи одноэтажных домиков светлого цвета проявился и островной поселок Северо-Курильск .

При этом, даже летом поселок Северо-Курильск на острове Парамушир обычно выглядел совсем не ярко, как-то тускло и т.д. Так, даже в первом нашем рейсе, когда лна дворе╗ стояло аж начало августа, на склонах прилегающих к поселку вулканов виднелись белые наледи или снежники. Да и весь этот поселок выглядел довольно мрачно. Судя же по разговору со лвсезнающими ветеранами╗ все это выглядело вполне справедливо, т.к. жить в этом поселке и в этих весьма суровых северных и самых восточных краях людям было очень не просто и даже простоЕ ничего хорошего... Короче, жили там почти одни только пограничники, да и то, чуть ли не регулярно раз за разом на них наваливались то мощные тайфуны, то наводнения (смывающие поселок чуть ли не полностьюЕ), из-за чего каждый раз приходилось делать эвакуацию личного состава и т.д. и т.п. Другими словами, нормального человека жить в этом самый северный Курильский поселок даже на канате затащить было крайне трудно и почти невозможно. К этому добавлю, что в начале первого моего рейса мы пока нигде не останавливались на вулканах острова Парамушир. Это было сделано несколько позднее, о чем будет отмечено нижеЕ

После же прохождения острова Парамушир сразу же пошло общее сейсмопрофилирование территории и ее эхолотирование (т.е. промер глубин и рисование рельефа под кораблем) со сменой галсов корабля, к чему сразу же подключились и геофизики. Ночам же, как правило, проводились и магнитосъемка. Но конечно, самая трудная, кропотливая и нередко, просто выматывающая работа началась и у геологов, т.к. детально и конкретно изучить геологию и состав вулканических продуктов той или иной лотэхолоченной╗ подводной вулканической постройки можно было только с помощью их весьма трудоемкого и совсем не простого драгирования, в том числе и неоднократного. А вот это и была моя самая главная задача, что мне сразу же объяснил начальник экспедиции, предупредив, что и вся главная ответственность за результаты этих работ будут лежать именно на мне как на самом у них квалифицированном петрографе и геохимике.

Процесс драгирования

В принципе сам процесс драгирования не столь уж и сложен. Ведь заключается он как бы в самом лпримитивном╗ забрасывании за борт здоровенного металлического мешка из (как я уже отмечал) куска здоровенной стальной трубы с зубьями для весу и лвгрызания╗, который можно было опустить на склон той или иной подводной горы и волочить по ее поверхности снизу вверх (или просто как получитсяЕ). Последнее же делается с помощью накручивания на барабан крепчайшего проволочно-металлического троса, в основном управляя этим процессом из специальной деревянной постройки на корме, иногда помогая этому же с помощью движения самого корабля. При этом, данный зубастый кусок трубы должен был как граблями прочесывать всю попадающую на его пути поверхность из лсвалок╗ разных каменных глыб и обломков самой разной величины, находящихся на поверхности горы. В тоже время, эта простота может показаться только на первый взгляд. Ведь следует напомнить, что глубины, с которых нам полагалось драгировать, нередко начинались аж более, чем с 2 км... и в этом случае выпускалось (причем довольно долго) огромное количество троса, который далеко не всегда мог выдерживать получаемые глубинные нагрузки. Соответственно, даже при достаточно излишне резком рывке трос мог просто-напросто и довольно легко оборваться. Кроме того, тоже самое могло возникнуть и в случае, когда на пути лтрубы╗ могли встретиться такие каменные глыбы, которые могли быть ох какие и крепкие, и устойчивые, и просто не подъемные. Они же были способны легко довести трос трубы до обрыва при малейшем недопустимом по силе рывке управляющего драгойЕ А это ведь совсем не шуткаЕ Соответственно, к лкомандованию╗ драгирования, т.е. управлению скоростью опускаемого троса драги на те или иные глубины и движением корабля при этом обычно допускалсь только самые опытные из научной команды, которых было совсем немного. Первый из них был сам начальник экспедиции. Потом это можно было доверить одному из геофизиков (Володе Рашидову), одному гидрохимику (Жоре Гавриленко) и, конечно же, старейшему нашему сотруднику Игорю Маркову. Больше же никому... Я так ни разу это дело и не попробовал, хотя, и мог бы, ноЕ у меня и без этого было слишком много дел в любую минуту. А время мне приходилось ценить очень дажеЕ

Случаи же обрыва троса у нашего начальника экспедиции и его доверительных помощниках уже ранее происходили и не раз во время их других морских исследований. При этом в каждом таком случае дублированной драги, заменяющей потерянную (то бишь куска стальной трубы нужного размера), у них, как правило, не былоЕ Ведь добыть или самим произвести такое произведение сталелитейной и т.д. промышленности в те времена было ох как трудно... Так, их приходилось производить на заказ только по большому-пребольшому и весьма официальному лблату╗ на том или ином трубопрокатном заводе... Соответственно, в тех рейсах при потере драги оставалось... просто прекращать работу по драгированию вообщеЕ Это же, учитывая огромную стоимость морских работ, могло в данном рейсе граничить не просто с трагедией в отношении драгирования, но и прекращением в нем и всей исследовательской деятельности. К этому добавлю, что и наша драга в первом моем рейсе был совсем новым лкуском трубы╗, доставленным на корабль взамен другого прямо перед началом данного рейса. Предыдущая же драга была потеряна именно в предыдущем рейсе этого корабля по Курилам и как раз так, как это было описано выше. Добавлю и то, что именно поэтому в том рейсе не было возможности выполнить полный план драгировок, что в какой-то мере были заменено десантами геологов на острова.

Ко всему сказанному необходимо добавить и то, что процесс драгирования был и довольно опасен. Ведь опускать и, прежде всего, принимать драгу нужно было при качающемся судне, т.е. драгу тоже могло сильно раскачивать и т.д. Соответственно, это очень усложняло прием драги из воды, который производился с самого края открытой кормы корабля (т.е. с места опущенного лслипа╗ в ее торце), когда нужно было вовремя и в ручную переправить ее в лрабочий╗ район кормовой поверхности. Последнее же по мере достаточно сильной качки и было самым опасным. Это обычно делали 2 человека из геологической команды. При этом первый, самый многоопытный (кем почти всегда был наш Игорь Марков), сначала принимал драгу и направлял ее к корме, а второй, на подхвате, тут же ему помогал продвинуть драгу уже на корму. Ведь драга, да еще нагруженная, в висячем положении была весьма тяжелая. А тут еще качка на море и т.дЕ Далее же надо было прицепить к нижней части мешочной сетки внизу драги управляемый мощный крюк ЦлГак╗ (размером с тот, который используют самые большие подъемные краны), а затем по мере поднятия лгака╗ оставалось перевернуть драгу в нужном месте и высыпать из нее все содержимое. Вес же поднятого материала мог варьировать от 5 кг до 500 кг и болееЕ

Процесс драгирования подводных горных склогов

Вот тут то и началась главная работа всех наших геологов и, прежде всего, конечно моя. Ведь теперь надо было начинать лкапитальное╗ описание и обработку всего того, что оказалось поднятым. При этом, сначала, конечно, записывались географические координаты точки драгирования, его глубинный интервал, характер лплоскости╗ подъема (нижний склон вулкана, верхний склон, вершина и т.д.). Затем следовала фиксация веса поднятого материала и то, из чего он сложен. А сложен он мог быть и камнями, и грязью, и илом, и биоматериалом и т.дЕ Для описания же камней необходимо было уточнить размер обломков, вес, степень окатанности, степень покрытия их той или иной коркой и только потом первичный минералого-петрографический состав пород. Последнее же было возможно только после того, как чуть ли не каждый лкамень╗ предстояло разбить, чтобы добраться до его поверхности, пригодную для описания.

Особо же сложным было в этом случае то, что из всех основных разновидностей поднятых пород, из них, кроме небольшого скола для производства шлифов, необходимо было отобрать и по нескольку лчистых╗ проб. При этом, опробование в условиях морской качки и тесноты пространства для работы было совсем нелегким делом. Ведь одно дело просто отколоть кусочек глыбы на лшлифы╗. Совсем другое дело, когда от глыбы или обломка любого размера надо было лотбить╗ все вторичные минеральные и органические корки, а также поверхности вторичного ожелезнения по трещинноватости обломков (чем весьма сильно вообще лгрешат╗ вулканические породы, где бы они не образовывались). А вот это было очень даже не просто и часто просто больно.... Ведь начинать надо было с самого простого и грубого раскалывания глыбы кувалдами. Потом же, уже молотками надо было долго и лтончайше долбасить╗, т.е. обколачивать получившиеся из той глыбы обломки до превращения их в лдостойную╗, т.е. представительную по весу каменную пробу из мелких, но совершенно лчистых╗ каменных кусочков (желательно не менее 1 кг). В связи же с этим следует напомнить, что вулканиты и особенно их самые мафические базальтовые разности Ц крепчайшие породы на свете. И сколько было временно покалечено у нас пальцев за этой работенкой. Не скрою, что мне в этом деле было чем и похвастаться. Ведь опыт такого лопробования╗ я имел уже немалый, и мне было не так уж трудно (хотя и не всегда) лдобывать╗ пробу с помощью одной лишь кувалды, работая ею одной рукой как молотком. Но да мы ведь были тогда молодые и прилично здоровые. После же этого надо было еще тщательнейшим образом вымыть каждый обломочек, высушить и только потом положить в специальный пробный шламовый мешочек. Вот только теперь все это и называлось геохимической пробой.

А теперь можете себе представить ситуацию, когда драга приносит порядка тонны самых разномастных обломков, а начальник тебе уже талдычит: лДавай скорей все это обрабатывай и описывай, а оставшуюся лкучу╗ камней со всем к ним лприклеившимся╗ поскорее сбрасывай в море. Бери самую большую лопату! Надо как можно скорее подготовить корму для нового дражного материала, т.к. через 2 часа подходим к новой точке драгированияЕ╗. И хорошо еще, если в данном рейсе со мной рядом находились другие геологи (ведь так было совсем не всегда...). Так, в первом моем рейсе, как я уже указывал, с нами был опытнейший геолог Олег Волынец и не очень опытный Ц Колька Гладков. Но ведь и это было крайне важно, так как в этом случае мы могли все вместе лишь встречать ту ли иную драгу. Опробовать же и описывать поднятый дражный материал мы могли уже по очереди. Обычно мы именно так и делали, хотя нередко, в зависимости от времени суток, проводили это и совершенно самостоятельно. При этом, наши работы продолжались в любое время суток, т.е. и днем и ночью (при свете прожектора). лУловы╗ же наши почти всегда были настолько лобильны╗, что мы никогда не успевали сделать все сразу в срок. Другими словами, перед приемом очередной драги у нас у всех, как правило, еще либо сушились пробы, либо были недоописаны петрографические их особенности и т.дЕ Работа была практически на износ. Ведь все время хотелось успеть исследовать и эту горку, и этот вулканчик, и т.д., и т.п. Времени же на все не хватало. Дни и ночи у начальника экспедиции были расписаны по минутам иЕ только успевай вертетьсяЕ НоЕ лдополнительные╗ геологи участвовали в наших рейсах совсем не всегда. В этом же случае мне приходилось изворачиваться всеми жилами. Хорошо еще, что в этом деле мне сначала просто немного, а потом и весьма серьезно помогал Игорь Марков, постоянный участник всех моих рейсов. 

К сказанному добавлю и то, что в сумме у команд корабля вообще не было свободного времени. Так, когда судно шло вперед, оно шло не просто наугад в направлении туда-то, а строго по траверсу одного из необходимых геофизических сейсмопрофилей. Ночами эти работы нередко заменялись магнитосъемкой, для чего геофизики выбрасывали за борт специальную и длинную магнитную лкосу╗ .

При этом, почти во все время движения работал наш автоматический газо- гидрохимический прибор под ответственностью Люды Чертковой, фиксирующий все газово-водные аномалии по курсу (подводную фумарольную деятельность). Во время лрабочих╗ остановок судна, т.е. во время дражных работ, параллельно и лвовсю╗ работали и наши газо- гидрохимики .

 Так, в зависимости от глубины района для подъема глубинного грунта ими забрасывались черпаки (такие железные складывающиеся полу-ящики) или иловые трубки (конструкция из длинной металлической тонкой трубы, благодаря которым и в зависимости от длины трубы можно было получить целый лразрез╗ иловых отложений). Для отбора газов использовались батометры .

 Одним из главных специалистов в этой области у нас были, конечно же, Жора Гавриленко и Сергей Файзуллин (к которым попозже присоединился и Леша Сазонов).

НоЕ, как говорится, более сложных и утомительных работ в рейсе, чем драгирование не было.

О биологических чудесах в поднятых драгах

Начиная данный раздел сразу же просто не могу не высказать своего изумления и совершенно нескрываемого любопытства, которые вызывала чуть ли не каждая поднимаемая драга у всего лнаселения╗ нашего корабляЕ Ведь после поднятия чуть ли не первой драги огромный интерес начал проявляться не только у геологов, а потом и геофизиков с гидрохимиками, но даже у всех свободных от вахты матросов корабля. Да и неудивительноЕ Ведь со дна морского нам нередко удавалось поднимать такие БИОЧУДЕСА, лчто ни словом сказать, ни пером описать╗Е При этом, что-либо линтересное╗ можно было обнаружить чуть ли не в каждой поднятой драге не зависимо от того, сколько камней там присутствовало.

При этом подчеркну, что подводные лБиочудеса╗ проявлялись даже тогда, когда драга протаскивалась по наиболее глубоководным районам, вплоть до глубины 2 км. Так, даже если в драге присутствовал только глубоководный ил. то даже в нем, при его внимательном рассмотрении (терзании лопатой для описания лразмерности грязи╗), можно было обнаружить каких-то совершенно непонятных серых, овальных, приплюснутых и ллохматых╗ животных размером в пол-ладони и отдаленно напоминающих морских ежей. Правда, форма их была немного вытянутая, и вместо колючек них было нечто типа торчащей во все стороны толстой щетины .

К этому же добавлю, что как раз в этой иловой грязи Северных Курильских вод, причем только один раз в одном из рейсов оказались лценности╗ и гораздо большего и важного качества, причем не только для литологов, но и геологов. Так, уже почти ночью во время своей лдражной вахты╗ при тусклом свете кормовой лампы и почти без всякого интереса изучая только что поднятую кучу довольно большого количества глубоководной лгрязи╗, я совершенно случайно обратил внимание на что-то, здесь совершенно необычное. Так, кроме обычной грязи и мелкого гравия в этом материале присутствовали и какие-то довольно крупные, но весьма странные овальные тела плоской бубликовидной формы и размером примерно до 8-12 см в поперечнике . В темноте я, конечно, не мог их внимательно разглядеть и, быстро описав содержимое столь неинтересной для меня в общем-то драги, пошел рассматривать собранную коллекцию этих лбубликов╗ в нашу геологическую комнату. И что же я увидел? А увидел я то, что это были и совсем никакие не грязевые лбублики╗, а агрегат мелких черно-малиново-бурых шариков размером 5-8 мм, прикрепленных к небольшому камушку или какому-то более-менее плотному материалу, в том числе и глинистому, в самом центре этих бубликовЕ Но что это такое могло быть? И не оказались ли эти шарики из лбубликов╗ прямыми аналогами тех давным-давно известных на океаническом ложе классических железо-марганцевых конкреций, которые уже много лет ученые пытались использовать в качестве полезных ископаемых на марганец и элементы группы железа? Конечно, первым делом я показал свои находки Олегу Волынцу. НоЕ он, хотя и удивился, но большого интереса почему-то не проявил... Тогда я пошел к главному нашему литологу Леше Сазонову. НоЕ и он, что опять показалось мне очень странным, тоже большого внимания к этому не проявил, хотя все-таки и лсбегал╗ посмотреть на мою (а скорее именно своюЕ) лудивительную╗ грязь, взяв себе на память несколько образчиков этих бубликов. При этом, он лишь попросил меня на всякий случай всесторонне химически проанализировать эти образования. Чем черт не шутит? Что ж, я пообещал это сделать и в дальнейшем это сделал, прислав Сазонову результаты химических анализов. А результаты были совсем неплохи, и в этих лбубликах╗ действительно оказалось немало и марганца и элементов группы железа. В этом же послании, не скрою, я попытался убедить его и в том, что в отношении этих бубликов нужно поскорее написать очень даже интересную статью, причем с претензией именно на новое и очень даже интересное геологическое лоткрытие╗. К тому же я совсем не сомневался, что в этом случае и фамилия лпервооткрывателя╗ этих образований окажется на достойном месте. Но Е в ответ я не получил ни словаЕ С другой стороны, как оказалось, все-таки это мое лоткрытие╗ и мои старания не пропали зря, и через два или три года в центральной печати в отношении лмоих бубликов╗ все равно появилось толи две, толи 3 полновесные статьи (в одной из них главным автором был Жора Гавриленко). НоЕ понятно, обо мне там не было и речиЕ Каждому своеЕ Геологам Ц вулканы и лавы, литологам Ц лбублики╗. А ведь я еще в самом начале понял, что открытие железо-марганцевых конкреций не на океанском ложе, а именно в районе интенсивной вулканической деятельности могло являться действительно немаловажным открытием для исследователей процессов подводного вулканизма вообще, в том числе и для геологовЕ Ну да я не обижаюсь, главное Ц дело сделаноЕ

На несколько меньших глубинах, но тоже не на ярко выраженных типичных склонах молодых гор или вулканов часто наблюдалась совсем другая картина. Так, вместо целого лмешка камней╗ в драге оказывался целый мешок самых настоящих глубоководных губок. При этом, они были совсем не того привычного всем вида, типа, зеленых, достаточно мягких и т.д. известковистых губок. Нет, это были губки черно-бурого, бурого или буро-малинового цвета, причем совершенно твердые и изначально хрупкие. Их форма и размеры (до 20 см и более в широкой верхней части в виде опрокинутого конуса) были самые разнообразные, часто весьма причудливые. Специфический же темный цвет их обычно был обусловлен именно вторичной корочкой или лсмазкой╗, судя по цвету, явно обогащенной окислами марганца. После лдолгой╗ промывки эти губки приобретали лнормальный╗ светло-сероватый оттенок или были просто бесцветные. Данный тип губок, судя по мнению единственного нашего специалиста по лподводному миру╗ и т.д. бывшего палеонтолога Г.П. Авдейки, относились к разряду именно силикатных. Не скрою, в ходе своих работ я предлагал Г.П. Авдейке стараться посерьезнее локонтуривать╗ ареалы распространения таких силикатных губок на предмет их потенциальной рудоносности на марганец. К сожалению, при мне это начальник делать не стал (или делал вид, что не стал), хотя в последствии по этому вопросу в центральной печати также появилось несколько вполне приличных научных статейЕ

К этому же добавлю, что иногда в драге, поднятой с отмеченной большой глубины, оказывались даже рыбы. При этом они были совсем не того лнормального╗ вида, столь знакомого всем нам, а имели вообще-то совсем неприятный вид. Так, рыбы эти были и довольно большие, до 40-50 см в длину, очень узкие, почти бесцветные и какие-то мягкие (казались даже желеобразными). Сразу же понималось, что эти рыбы совершенно лспецифические╗ гости с больших глубиПосле движения драги по склонам подводных гор и вулканов все выше и выше поднятый драгой материал обычно уже заметно изменялся. Так, вместе с камнями самого разного лсорта╗ начинала появляться и все более разнообразная лживность╗, часто прикрепленная к этим же лкамням╗. Так, к камням лприлипали╗ одиночные маленькие розовые коральчики, какие-то другие разноцветные (от белого до желтого и красного) пузыри и пузырики, розовые акцидии и т.д. толи животного, толи растительного мира.

Появлялись какие-то белые кустики и кусты , у которых внутренний ствол и ветки состояли из гибкого материала, очень похожего на древесный, а внешняя поверхность была покрыта какими-то белыми или светло розовыми твердыми образованиями типа крохотных цветочков (скорее всего, уже животных организмов), причем разных видов.

Еще на довольно большой глубине уже начинали проявляться и вообще чудо-образования, так называемые лплоские╗ кораллы, совершенно не похожие на те по большей мере лкустообразные╗ и достаточно лмощные╗ по строению скелетов колоний мадрепоровые кораллы тропических рифов, которые мы обычно себе представляем. Нет, эти кораллы, как правило, очень красивого светло-розового, розового или желтовато-розового цвета, вырастающие из одного довольно мощного толстого лкорня╗. При этом они имели совершенно плоский и тонкий (мощностью2-3 мм) колониальный скелет, своими лгранями╗ обычно повернутыми вдоль направления морских течений. Ширина и высота самой этой плоской коралловой лпластины╗ могла быть очень даже внушительной, до более 2 м и т.д. НоЕ, понятно конечно, что драгой вытащить такой коралл вместе с огромными и средними каменными глыбами было совершенно невозможно. Очевидно, что мы вытаскивали уже лишь обломки этих чудес природы (лбитую посуду╗). Об истинных же их размерах в то время мы могли только догадываться. В тоже время, истинные их размеры можно было вполне достаточно оценить, например, в лЦентральном╗ рыбном магазине Петропавловска Камчатского, где на обозрение была выставлена большая витрина с этими кораллами и т.д. в натуральную величину. С другой стороны, даже обломки этих кораллов, хотя иногда нам попадались и практически неразбитые их экземпляры из разряда еще не достаточно выросших коралловых лдетишек╗ , представляли собой самые настоящие лсувенирные╗ подарки для любого члена наших команд, включая матросов. Да и понятно почемуЕ Ведь лплоскости╗ этих очень красивого цвета коралловых образований были просто перевиты замечательным и тонким узором, через которые проходили как бы толстые артерии веток, наблюдавшиеся только со стороны одной из плоскостей. При этом, данный узор мог быть и относительно лтолстоячеистым╗, но мог быть и просто ювелирно лтонкоячеистым╗. С другой стороны, понятно, что кроме отмеченных кораллов, на камнях было немало и всяких других нарастаний, например, небольших розовых и красных актиний и асцидий, различных лкустов и кустиков╗ с белыми и желтыми твердыми микроцветочками, некоторые водоросли и т.д. и т.п.

ОднакоЕ, самым лподарочным╗ набором, конечно же, располагали драги, поднимаемые нами с вершин подводных гор и особенно наименее глубоководных. ДаЕ здесь у всех просто вообще глаза разбегалисьЕ Ведь самым натуральным лбогатством╗ здесь могло считаться чуть ли не все поднятое, вместе с камнями.

Да и как думать иначеЕ, когда даже чуть ли не каждый поднятый с вершины каменный обломок имел удивительную окраску за счет покрывающих их биологических корок. Вся лкуча╗ же этих камней представляла собой чуть ли не шкатулку с переливающимися на солнце драгоценностями светло-розового, светло-малинового, желтого, оранжевого, коричневого и красного цвета со всеми их промежуточным разновидностями. При этом, лналеплено╗ на них уже было вообще что угодно....

К тому же, часто, первым впечатлением даже от еще только поднимающейся драги было то, что материал в ее корзине имел именно ярко-красную общую окраску и сразу не свидетельствовал о большом именно лкаменном╗ улове. Ведь было ощущение, что мы сразу лналовили╗ толи каких-то лдров╗, толи лкустов╗, то ли вообще неизвестно что. Еще больше именно на лэто╗ и был похож данный материал, когда мы его лвываливали╗ из драги на кормовую плоскость. Ведь все это напоминало какую-то лкучу╗ разноцветной и блистающей всеми цветами радуги битой и не слишком битой посуды (с массой чего мелкого и округлого, да еще нередко ползающего, прыгающего и колющегося), круто со всех сторон связанной и переплетенной массой разнокалиберных, т.е. тонких и довольно толстых лполудеревянных-полупластиковых╗ веток и стволов. В общем, все это напоминало содержимое какой-то самой настоящей, хоть и не малахитовой, но чудесной, совершенно непонятной, неожиданной и даже немного опасной скатертиЦсамобранки, где бери, чего хочешь, но не дай бог, если что-либо из этого засунешь себе в ротЕ

Но что представляли собой главные лзаросли╗? Оказалось (что я узнал только после своих рейсов, да и то не сразу), что главные заросли образовывали собой такие уникальные и очень красивые и яркие ветвистые образования, как лмягкие кораллы╗ или гидрокораллы, по цвету варьирующие обычно от ярко розового до ярко оранжевого и красного .

 Интерполируя же размеры поднятых лкустов╗ этих мягких кораллов (обломки достигали более метра по одному из их лдиаметров╗) можно было легко предположить, что он мог достигать и более двух метров в поперечнике. Строение же у них было довольно специфичное. Так, оно формировалось из главного лкаркаса╗ этих образований типа почти совсем ровных и в меру гладких веток и стволов (диаметров от менее 1 см до 3-4 см в стволе), в которых то тут, то там имелись лучистые отверстия с небольшими цветкообразными наростами того же цвета, иногда сгруппированными по несколько штук (лцветок становился гораздо лшире╗), по сути и являющимися главными лжителями╗ этого каркаса, т.е. коралловыми полипами (или медузами). К тому же, некоторые из этих особей, скорее всего самые лмолодые╗, могли иметь и невысокую лоладьевидную╗ форму на ножке с диаметром лоладушка╗ до 10 см.

Здесь же не скрою, что пусть эти кораллы были и мягкие, но они были ничуть не менее красивыми, чем типично тропические кораллы. Единственный же их недостаток был в том, что когда их высушивали, они становились довольно хрупкими и, прежде всего, их полиповые лцветочки╗ и тонкие веточки. НоЕ с другой стороны, сохранить их было совсем нетрудноЕ Ведь сами по себе они совсем не разваливались. С другой стороны не могу не похвастаться тем, насколько красиво они сейчас смотрятся в моем шкафу дома, вместе с другими дарами моряЕ Красота!Е

С другой стороны, в этих же дражных материалах нередко было множество и кораллов совсем другого типа, а именно типично лмадрепоровых╗ твердых кораллов. По размеру они никогда не были крупными, обычно не более 5-7 см в высоту (обычно меньше), но окраску имели самую разнообразную, т.е. от белого (редко) до желтого, розового и, чаще всего рыжего и красного .

При этом, форма большинства из них была весьма специфическая, т.е. совсем не лплоская╗ как у типов кораллов со лсредних╗ глубин. Так, форма их, особенно более-менее лразвитых╗ индивидов, обычно напоминала собой лоленьи рога╗, причем часто формируя два параллельных разросшихся мини-рога. Менее же лразвитые╗ индивиды, обычно более мелкие, имели достаточно бесформенный вид. Крепились эти кораллы к чему угодно, и к камням, и к основанию лкустов╗ и т.д. и т.п.. В общем, при их сопоставлении получается очень даже симпатичная и красивая лкартинка╗.

НоЕ разве слышал кто-нибудь у нас в стране о том, что в России в большом количестве произрастают не только кораллы вообще, но и кораллы разнообразной формы и, прежде всего цвета, включая розовые и темно-красные, в мире нередко относящиеся к драгоценным камням. Не сомневаюсь, что у нас в стране об этом практически никто (кроме редких морских биологов) ничего даже не слышал (не говоря о том, чтобы их где-нибудь можно было и увидетьЕ, даже на КамчаткеЕ).

Здесь же я просто обязан остановиться и на таком совершенно лчудесном╗ явлении, которое иногда преподносила нам поднимающаяся с плоских горных вершинок драга, которую мы поднимали глубокой ночью. Так, иногда, когда именно лэто╗ происходило, об этом лчуде╗ мы узнавали даже до того, как эта драга собиралась вынырнуть из воды. Ведь в обычном случае, и особенно ночью при ее подъеме драги совсем не видноЕ НоЕ в этом случае все начиналось с того, что вдруг недалеко от корабля и явно еще на глубине некоторое пространство начинало совершенно отчетливо светитьсяЕ.. При все большем же подъеме драги свет становился все ярче и ярче. Ощущение, что из глубин поднимается здоровенная нежно светящаяся лампаЕ Особо подчеркну, что свет этот не был ярко белым или желтым, как светятся лампы ли фонари. Нет, этот свет был наподобие света электрического разряда или еще ближе, светящихся фосфорным светом гнилушек в ночном лесу, т.е с явным розоватым и фиолетовым оттенком. По-видимому, это и в самом деле было связано с лфосфоресцированием╗ чего-то, но чего?.. Узнать это оказалось совсем не трудно, т.к. драга совсем скоро очутилась вместе с грузом у нас на корме.

При этом оказалось, что кроме небольшого количества камней, эта драга прежде всего была наполнена тонко ветвистыми кустами какого-то непонятного, но без сомнения именно кустообразного толи растения, толи животного, имеющего резко ядовитый оранжево-желтый цвет. Именно лэто╗ и весьма ярко светилось в ночи. К этому добавлю, что вынимая ветки этих лкустов╗ из драги (действительно, прямо как настоящие, в том числе совсем тонкие и гибкие ветки кустарников на берегу моря), сразу становилось ясным, что свет идет именно от внешней части этих веток, покрытых каким-то непонятным веществом с небольшими дырочками и махонькими лцветочками╗ (почти как у кораллов, только гораздо мельче и чащеЕ). В тоже время, последние находились не в твердом, а каком то липком полужидком веществе, которое легко лсмазывалось╗ с ветки. Соответственно, все это в большей степени напоминало именно странную слизь, которой мы, принимающие драгу, быстро все и перемазались. При этом руки наши тоже начинали лтихонько╗ светиться.

Вот зрелищеЦто!Е Разве где еще такое увидишь?!. Эмоции обычно в таких случаях просто переполняют, хотя бригаде геологов обычно не до лахов╗, и надо было поскорее все это принимать, описывать, лготовить╗ и т.д. И хорошо еще, что ту драгу принимал я сам. Ведь по нашим правилам, главной нашей работой были совсем не лбиочудеса╗ а именно камни. Соответственно, все силы и время лбросались╗ именно на это. Все остальное, оставшееся от камней, включая и все эти лбиочудеса╗, полагалось поскорее отправить за бортЕ И, слава Богу, что я оказался среди наименее опытных и наиболее любопытных в наших рейсах, который все эти биочудеса хотел не только потрогать, но и хоть как-то сохранить на память (чтобы в дальнейшем узнать, что это? и как это?...). А ведь такой обильный лулов╗ с настолько большими светящимися кустами больше мы в рейсах не поднималиЕ Так, только иногда кое-что по лмелочи╗ и не более... НоЕ именно по мелочи и совсем не ночьюЕ

НоЕ сказанное в отношении странных светящихся кустов оказалось еще совсем не все. Не менее интересным все это оказалось утром, когда я решил посмотреть, что из себя представляют поднятые уже несветящиеся кусты и ветки без их слизевой оболочки. За ночь внутренний лкаркас╗ их лветок╗ высок, и на вид он предстал тоже совершенно неожиданным. Так, оказалось, что все эти лветки╗ закономерно циклически слагались как бы из разной длины лколечек╗ и цилиндриков двух разных субстанций, соединенных между собой. При этом они были и разной твердости, и разного цвета. Так, основная часть этих веток состояла именно из совершенно белых цилиндриков длиной от 2 мм до 3-4 см (толщиной от 1-2 мм в тонких ветках до 3-4 см и более в основании стволов кустов), причем совершенно твердых и, без сомнения, каменных, скорее всего из минерала кальцита или арагонита. С другой стороны, все цилиндрики были соединены между собой черными колечками совсем другого, ни в коей мере не каменного вещества, и уж не менее чем наполовину именно биогенного, напоминающего растительное... НоЕ именно в этих черных и гибких биоколечках и заключался секрет того, почему эти практически на 80% каменные образования могли совершенно спокойно существовать в кустоподобной форме с обильно ветвящемся тонкими и гибкими стеблями.

В тоже время, исходя из сказанного, стало совершенно явным и то, что все эти кустообразные образования вряд ли могут называться именно лрастениями╗. Практически наверняка они представляли собой опять какое-нибудь совершенно мало кому из простых людей известное морское животное или колонию каких-то совсем мелких полипообразных животных с соответствующим био-каменным каркасом для прикрепления и разрастания этих колоний. К большому сожалению, что это такое в классической научной итерпретации я не узнал и до сих порЕ

С другой стороны, не скрою, мне, конечно же, очень захотелось сохранить на память и этот удивительный вид морской живности. При этом каких-либо сложностей для этого ожидать вроде бы и не приходилось. Просто взять и высушитьЕ НоЕ, это казалось так только на первый взгляд. К великому сожалению, при дальнейшем высыхании этих кустообразных скелетов, т.е. уже через пару дней, вся их кустообразная и ветвистая конструкция вдруг взяла и рассыпалась на кусочки, т.е. либо на кусочки веточек, либо просто на колечки и цилиндрики Е Вот такЕ Явно крупная непредвиденная лтрагедия╗ и явная незадача. НоЕ блажен кто верует!Е, и я все равно решил сохранить эти рассыпавшиеся образования, собрав их в соответствующую коробку. При этом у меня оставалась, конечно же, твердая вера в то, что уж домаЦто я все это обязательно склею. Соответственно, хотя бы там у меня снова появится лобалденный╗ по красоте именно кустообразный в черно-белую лкрапочку╗ сувенир совершенно непонятно чего (но явно не коралла), которого ни у кого у нас в стране нет. К огромному сожалению, но даже дома все это склеить мне совершенно не удалось. Не оказалось ни подходящего клея, ни подходящих для этого технических возможностей. Ведь даже небольшие конструкции склеенных эпоксидной смолой колечек с цилиндриками были настолько хрупки, что разваливались при совсем небольшой нагрузке по мере их склеивания в более-менее приличную лцепочку╗. Соответственно оказалось, что этот процесс воссоздания куста был возможен только в том случае, если в каждом колечке и цилиндрике просверлить по маленькому отверстию, пропустить через них крепкую проволоку и только потом начинать их склеиватьЕ НоЕ, для этого у меня ни тогда, ни сейчас возможностей нет, и эти обломки столь незаурядных кустов до сих пор лежат у меня в столе в лразобранном╗ видеЕ

Из наиболее лпростейших╗ типов животных, кроме кораллов, в этих же драгах нередко можно было лнасобирать╗ некоторые небольшие зеленые лизвестковые╗ типы губок и целую коллекцию самых различных лиглокожих╗Е, т.е. начиная от настоящих морских ежей зеленого цвета и размером от 1,5 до 6-7 см в диаметре , и кончая массой разновидностей морских звезд. При этом здесь представителей таких животных было множество. Особенно же много было так называемых лофиур╗, чья форма состояла из совсем маленькой плоской пятиугольной и весьма тупоугольной лподушечки╗, между лостриев╗ которой крепились тонкие, обычно вьющиеся щупальца. В совокупности они могли иметь самую разную окраску (от бесцветной до желтой, рыжей, красной, темно-бурой и т.д.). Среди них можно было легко выделить 3 типа.

К первому и наиболее обильному типу лофиур╗ относились наиболее мелкие и предельно варьирующие по цвету их представители (размер от менее 1см до 5-7 см в диаметре),) обильно лусевавшие╗ собой все, к чему можно было прикрепиться . При этом, все их щупальца были обильно усеяны толстой, но не густой лщетиной╗, поэтому иногда они могли восприниматься как довольно колючие. Кроме того, их щупальца были крайне гибкими и часто, прикрепляясь к  чему-либо, они могли закручиваться в самую настоящую спираль.

Ко второму типу относились хотя и менее обильные, но обычно гораздо более крупные в основном желто-оранжевые офиуры размером до 20-30 см в диаметре . Эти животные, в отличии от предыдущих, хотя и имели тоже 5 основных толстых щупальцев, но на последних было нанизано и еще лнесметное╗ количество других щупальцев, несколько более тонких, но самой различной длины и толщины. Соответственно, вся все эти лобразования╗ почти полностью соответствовали такому устоявшемуся в исторической древнегреческой терминологии названию как лГоргона Медуза╗. Именно так начали называть их и мы, причем сразу же. И ведь действительно, внутренняя часть этой офиуры могла рассматриваться как голова, а все остальное Ц как клубок из огромного количества перевитых между собой змей.

К третьему типу можно отнести наиболее редких из виденных нами офиур (только из одной драги), которые наиболее напоминали довольно крупных типичных морских звезд размером до 25-30 см в диаметре, но имели от них и существенное различие. Так, все они хотя и имели только 5 отростков, но были они очень длинные (образуя собой почти весь их обозначенный диаметр) и тонкие, легко изгибающиеся во всех направлениях, но не завивающиеся в спираль, как у мелких офиур первых типов. При этом крепились эти щупальца точно так же, как и предыдущие 2 типа офиур, т.е. к центральной совсем маленькой лподушечке╗. Это их и отличало от типичных морских лзвезд╗, чьи щупальца органически незаметно переходили от центральной части животного к его продолжению.

Кроме типичных лофиур╗, в наших драгах из этого участка Курил иногда попадались и настоящие лклассические╗ морские звезды. Они были довольно разнообразны и по цвету (от желтоватого, желтого и оранжевого до ярко красного), и по размеру (от 3-5 до 20 см в диаметре), а также по длине и ширине своих ног-лучей (от тонких узких до широких коротких). Вообще, иногда в материале драг была представлена просто потрясающая коллекция всего чего только пожелаешьЕ Можно было часами сидеть над этим материалом на корме и все это разглядывать, ощупывать и т.д. Жалко только, что времени на это у нас обычно было очень малоЕ

Здесь же я пользуясь случаем, просто никак не могу не рассказать о том шоке, который мы все вместе получили (а начальник нашей экспедиции бывший палеонтолог Геннадий Порфирьевич так просто чуть не лишился дара речиЕ), когда драгой были подняты крупные почти белые кустообразные образования совершенно невероятной формы, толщины и вообще красоты. Так, эти лкусты╗ формировались огромными сросшимися своими боками белыми лстаканами╗ длиной до 15-20 см и шириной до 5-7 см, которые, прилипая друг к другу формировали собой и стволы, и ветки, и вообще конструкцию, не похожую вообще ни на чтоЕ При этом каждый стакан с верху прикрывался крышечкой типа зонтика, из-под которого наружу часто высовывалось нечто типа тонких белых щупальцев, почти как у осьминогов, т.е. моллюсков. НоЕ как оказалось, это были совсем не моллюски, а (судя по уважаемому мнению Г.П. Авдейки) лпросто Балянусы╗ или всем известные лморские желуди╗... В древности они были хорошо известны тем, что являлись просто лгубителями╗ днищ деревянных кораблей, полакомиться которыми очень даже любилиЕ Так то оно так, но почему же наш начальник чуть не потерял дар речи? Да просто потому, что это были не просто лбалянусы╗, и даже не просто крупные балянусы, а совершенно невероятные супергигантские балянусы, да еще и сформированные в такие кустообразные колонии, о которых, похоже, вообще мало было кому известно ранее .Г.П. Авдейко, во всяком случае, об этом даже не слышал никогдаЕ Ведь почти всем известно, что балянусы обычно прикрепляются к той или иной поверхности по-одному, формируя собой нечто типа именно лщетки╗, но уж никак не лкуста╗Е К этому добавлю, что более мелкие балянусы, встреченные нами в драгах, да и в других местах, формировали собой практически всегда именно лщетки╗. Но, почему в здешних местах оказались такие огромные балянусы? Думается, что ответ вполне очевиден. Ведь лпроизрастали╗ они в совершенно специфическом морском лклимате╗, обусловленном именно повышенно энергетической тепловой вулканической деятельностью данного региона, т.е. при повышенных температурах и соответствующей вещественной газово-флюидной лнагрузке╗ вулканических эксгаляций.

Но что было с ними делать??? Ведь каждому захотелось показать это и другим. Но показать Ц это одно, а вот можно ли их сохранить, чтобы показать уже где-нибудь дома? Ведь это не Курильские кораллы, которые можно было просто положить куда-нибудь и дождаться, когда они высохнут. Ведь внутри каждого желудевого стакана было нечто живоеЕ Конечно, несколько веток этих лжелудевых╗ образований начальник забрал себе, а несколько веток отложили себе те, кто хотел, включая меня и т.д. Глазом не моргнули, а все эти лштуки╗ были сразу лприбраны╗. Но, что делать с ними надо было дальше? Оказалось, что вопрос этот оказался вообще весьма сложным, в чем я сам убедился довольно быстро (а Г.П. Авдейко так и вообще бросил его лрешатьЕ). Так, сначала я, конечно же, решил лотчистить╗ стаканы от живого материала, что оказалось не так то просто. Ведь к стенкам лстакана╗ щупальцеимеющий организм был прикреплен довольно трудно отдираемой желеобразной бесцветной материей. Потом же надо было все это высушить. НоЕ к нашему ужасу и сожалению, при высыхании лветки╗ сросшихся стаканов начали вдруг разваливаться. При этом сначала начинал отваливаться один стакан от другого, а потом и еще хуже, начали разваливаться и сами раковины этих стаканов на отдельные их слагаемые ллепестки╗. Последних было пять, и они были, похоже, скреплены почти тем же веществом, которым крепились к стенкам стаканов их щупальцеимеющие лхозяева╗ и лпостроители╗. Да, это была уже проблема, которая на корабле уже не решалась, и именно поэтому желающих лзажилить╗ себе тот или иной лжелудевый╗ стакан в ходе рейсов возникало уже совсем не у многих. С другой стороны, я поступил иначе. Так, я просто сложил все соответствующие высохшие лзапчасти╗ этих стаканов по отдельным соответствующим местам (коробкам) с целью все это склеить по прибытии домой. Не скрою, все это у меня получилось там очень даже неплохо (и те кто слышал о том, что такое лморские желуди-балянусы╗, гладя на их конструкции у меня в шкафу дома, всегда выражали только возглас изумления и восхищенияЕ). К этому добавлю и то, что иногда поднятые не слишком крупные лжелуди╗ после высыхания разваливались совсем слабо или даже совсем не разваливались. Но... самые красивые и крупные из них, как правило, высушивания не выдерживали.

Здесь же я просто обязан отметить насколько вкусны оказались эти балянусыЕ Правда, о том же, что это так мы узнали далеко не сразу, и уже только в одном из следующих рейсов. Так, один раз драга подняла с морского дна такое большое количество крупных морских желудей, что они не смогли уместиться аж в три большие ведра. Бывает же такоеЕ При этом, поднятая колония желудей в этот раз совсем не обладала свойством лкустоваться╗, и почти все эти штучки представляли собой лишь единичные особи. НоЕ сколько же их было на вершинке подводной горкиЕ. Особо же важно было в этом случае то, что в этот раз ни у кого особого эстетического (и приобретательного) интереса эти лчудеса╗ природы не вызвали. Мы ими и так смогли уже обогатиться раньше, кто как смог. НоЕ не пропадать же такому добруЕ Ведь по нашему тогдашнему представлению все это было ни что иное, как моллюски, которые очень даже часто бывают не просто съедобными, но очень даже вкусными. Но как узнать, съедобны ли они??? Понятно, мы сразу спросили об этом у нашего единственного лспециалиста╗ очень давно бывшего палеонтолога Г.П. Авдейко. Он же ответил, что об их возможной или невозможной съедобности вообще впервые слышитЕ ДаЕ проблема была у всей группы наших наиболее часто работающих с драгами лмальчишек╗ на самом что ни на есть лицеЕ Да ведь и в самом деле, даже если у них и что-то съедобно, то что именно? К тому же по общему мнению, то, что представляло из себя само животное с щупальцами (и совершенно не напоминавшее ни улиток, ни осьминогов, и т.д.) ни у кого не вызывало ну никакой симпатии. НоЕ, может быть самих этих животных и не стоит кушать? Может быть, достаточно обойтись для этого только теми их мышцами, которыми они крепятся к стенкам своего дома-стакана. Признаюсь, именно последнее предположение и показалось нам наиболее заманчивым для эксперимента. Соответственно, мы побыстрее очистили наши желуди и от стаканов, и от их хозяев. Мышцевого же материала от этих лхичников╗-желудей оказалось не так уж и мало, почти на целых 3 больших стакана. При этом просвечивающая светлая, почти белая материя этих мышц оказалось совсем не желеобразной, а по плотности вполне напоминало нечто промежуточное между свежим мясом и салом. Учитывая же то, что на лсало╗ это было похоже больше всего, то нам стало ясно и то, что варить или жарить все это дело явно несерьезное предприятие. Возьмет все это вдруг либо уварится, либо ужарится... Как же это тогда пробовать? Тут наш уже лмудрый╗ геофизик Вова Рашидов предложил все это богатство просто засолить с перчиком в их же стаканах на денек, как будто это экземпляры самой лучшей сибирской рыбы хариуса. При этом, сразу же решили и порезать эту материю на набольшие кубики, чтобы лучше просаливалисьЕ Что ж, именно так и сделали, и Вова был у нас в этом деле главным кулинаром.

Не скрою, заинтересованы в предстоящих результатах нашего кулинарного эксперимента все были изрядно, и по прошествии суток все его участники собрались на его завершение. НоЕ оставалось решить еще один весьма важный вопрос. Ведь хотя приготовленный продукт вроде уже и готов для лраспробования╗, но кто первый возьмется оценить его съедобность вообще и, конечно, его вкусовые качества? После же некоторого тихого обсуждения этого вопроса всем нам стало предельно ясно, что добровольцев на сей акт самопожертвования среди нас не оказалось, ни одного из пятерыхЕ Но как же быть, ведь лМясо╗ стынет?!!Е Что ж, в каждом безвыходном положении бывает выход. Соответственно, мы тоже не стали мудрствовать лукаво и согласились просто кинуть между собой жребий. На кого он выпадет, тот и будет первой жертвой. Соответственно, если через 4 часа с ним (и, прежде всего, с его животом) за это время ничего ужасного не произойдет и т.д., то к вечеру можно будет с лполной гарантией╗ уже всем участникам эксперимента приступить к дегустированию сего деликатеса, если, конечно, он таким станет после слов первой нашей жертвы. Что ж, жребий кинули и, как это ни странно, но выпал он как раз на нашего далеко не самого смелого товарища, а именно на нашего самого мудрого кулинара геофизика Вову Рашидова. Понятно, что после этого ему деваться было уже некогда, и он, как жертва, нахмурившись и стесняясь, решил мужественно сначала прожевать и проглотить один кубик лжелудевины╗, а затем нести свою тяжкую ношу в животе до вечера. При этом, все мы отметили, что прожевав кубик лпсевдомяса╗ Вова совсем не сморщился и даже выразил довольно приятную лэмоцию╗. Мы же, без сомнения, про себя усмехаясь и лпохохачивая╗, дожидались окончания официального ужина.

НоЕ, наконец-то и самый знаменательный момент наступил, и мы все собрались, наконец, в нашей геологической ллаборатории╗ для заключительной стадии нашего кулинарного эксперимента. Так, первый вопрос был к Вове:╗ Ну как? Что-нибудь болит? Как наше лбогатство╗ на вкус?...╗. Вова же хитро прищурился и ответил: лА что, очень даже не лдурственно╗, если не сказать больше. Да и не болит у меня ничегоЕ╗. Короче, призыв был очевиден и недвусмысленно гласил: лНалетай, братва!╗.

Ну, тут мы уже не стали изображать из себя лсумнящихся╗, и все сразу же засунули себе в рот по первому лкубику╗ желудевины. При этом даже на вид она уже сразу же казалась нам вполне привлекательной. И ожидания нас не подкачали, хотя мы не сразу и поняли, с чем мы в этот раз имели дело. Ведь то, что мы попытались жевать, этого практически и не требовало, насколько лэто╗ было нежным и почти таящим во рту. В тоже время лэто╗ было все равно все-таки нечто типа мяса, т.к. некоторого нежнейшего прожевывания оно все-таки требовало. На вкус же это было просто изумительно. Не скрою, более нежного, тонкого и вкусного я больше никогда в жизни не пробовал. Естественно, все наши желудевые кубики (т.е. все 3 стакана) в мгновение ока один за другим поисчезали в наших ненасытных ртах, причем почти без лхлебной закуси╗. При этом мы и не сразу смогли обсудить наши впечатления от этого, настолько были восхищены тем, что нам удалось попробоватьЕ Вова же Рашидов в этот день чувствовал себя настоящим и вполне заслуженным героем. К сказанному добавлю и то, что только после окончания наших курильских рейсов я смог узнать из энциклопедии животных, что наш эксперимент совсем и не являлся рискованным. Ведь наши морские желуди-балянусы оказались ни какими не моллюсками, а самыми что ни на есть ракообразными. Ну а уж вкус крабов или раков хорошо известен каждому гурману. НоЕ повторяю, наши желуди по нежности и тонкости вкуса не шли ни в какое сравнение с мясом ни крабов, ни раков. Наша лжелудятина-балянусятина╗ по вкусу была просто уникальна и волшебнаЕ

Здесь же имею смелость предположить, что, скорее всего, кроме меня с нашими ребятами из рейсов НИС Вулканолог еще никто в мире даже не пытался попробовать на вкус того, что называется морскими желудями. Да и как это они могли сделать, ведь, похоже, такие огромные балянусы произрастают только в акватории наших Курильских островов. В связи с этим подчеркну и то, что больше такого кулинарного мероприятия нам в наших рейсах не удалось провести ни разу, т.к. подобного обильного количества морских желудей за раз нам больше не попадалось.

Вместе с поднятыми балянусами в лмалоглубинных╗ драгах могли находиться и другие весьма родственные им животные. Так, совсем нередко в них попадались обычно небольшие, размером не более 15-20 см в диаметре (и чаще просто мелкие) крабы При этом те огромные крабы, которые известны на свесь мир и продавались постоянно в рыбном магазине Петропавловска-Камчатского, нам никогда не попадались. С другой стороны, попадавшиеся к нам крабы нередко тоже были достаточно разнообразные: и почти лголые╗, и лволосатые╗, и пошире, и поуже, и тонконогие, и толстоногие и т.д. и т.п. При этом они настолько лпонравились╗ нашему гидрохимику Сергею Файзуллину, что он из них решил сделать коллекцию. И она получилась у него очень даже интересная и необычная. НоЕ это было потому, что только у него была возможность сохранять этих животных в наилучшем состоянии. Ведь лпросто сушить╗ этих крабов было практически не целесообразно. Они быстро начинали тухнуть, и избавиться от запаха уже было нельзя. Сергей поступал иначе. Так, перед тем как их высушивать, он с помощью шприца накачивал этих крабов формалином (которого у него в лаборатории было сколько угодноЕ). Соответственно, именно поэтому они умудрялись спокойненько высыхать, даже не успев протухнуть. Вот такЕ Голь на выдумку у нас в России всегда была хитраЕ

Завершая раздел о крабо-ракообразных, не могу не отметить и того факта, что в этих же мелководных драгах нам попадались и гораздо более интересные в кулинарном отношении их разновидности. Имею же я в виду, так сказать, обыкновенных креветок, но какихЕ Сразу подчеркну, что известные всем типы креветок, которые имеют совсем небольшой размер (до 8 см в длину и меньше) и кругом сейчас продаются в рыбных магазинам, к нам в драгу не попадались никогда. НетЕ, нам попадались, правда, хотя и нередко, но совсем не по многу (т.е. по нескольку штук), креветки размером в два раза длиннее (до более 15 см) и толще, и их матросы называли лЧилимами╗. При этом, узнав о том, а потом и увидев, что к нам в драгу лзаплыли╗ такие лштучки╗, практически всегда один или двое из наиболее опытных матросов нашего корабля сразу же на спор предлагали нам их тут же на глазах у всех съесть живьем... НуЕ понятно, для нас это было крайне необычноЕ Как это так, не посолив, не сварив, не заморозив и т.д., а просто так вот, взять, оторвать голову, посолить, поперчить иЕ выпить, причмокивая от удовольствия? Но происходило все это именно такЕ Не скрою, делали они это не раз, но каждый раз вся наша геологическая и т.д. команда смотрела на все это с превеликим изумлением и с удовольствием. При этом никто из нас, научников, таким же образом распробовать эти креветки так и не решился.

В этих же драгах нам нередко попадалось и еще нечто странное, зелено-бурое и в общем виде лпрямоугольникоподобное╗, близкое по названию к кулинарным продуктам Было же это то, что сразу и не сообразишь, что такое, то есть лнечто╗ типа плоского в большей степени надутого к центу полукожанного или полурастительного лмешка╗ размером с учетом вытянутых лножек╗ от10 до 15-20 см. При этом ни ручек у него, ни головы, ни рта и т.д. и т.п. Мешок с ножками, корочеЕ Иногда в драге мы поднимали до десятка таких не лпоймешь чего╗ штучек, т.е. ни из рыбы, ни из мяса, ни из салатаЕ Но, как поняли мы после консультации у нашего лглавного╗ специалиста╗ Г.П. Авдейко, все это в наибольшей степени напоминало не что иное, как самые настоящие акульи яйца (или яйца скатов, но это лишь моя догадкаЕ). Правда, к большому сожалению к пище эти яйца, похоже, не имели ни какого отношения. В тоже время, выявление самого факта наличия в наших водах плавающих лнекулинарных лтезок╗ куриных и т.д. яиц всем нам наши нервы немножко явно лпощекотало╗Е Вот такЕ Оказывается, и в наши северные Курильские воды совсем нередко заплывают достаточно крупные акулыЕ

Здесь же не могу не сказать пары слов и о том, как же удавалось мне, да и некоторым другим нашим ллюбителям╗, надолго сохранять наши столь необыкновенные нерыбные богатства, которые долго оставлять на воздухе и вообще где-нибудь спрятать было совершенно нельзя. Ведь все они очень даже быстро тухли и начинали издавать весьма малоприятный запах. Выход из этого положения оказался чрезвычайно прост, и его еще в первом моем рейсе подсказал мне наш третий геолог из московского ИГЕМа Коля Гладков. Оказалось, что все эти наши чудеса природы надо было прост предельно быстро высушить. Но где же именно это можно было сделать на корабле, как ни внутри его главной дымовой трубы? Именно там, без всяких шутокЕ Для этого же надо было просто вылезти на верхнюю палубу, с боку подобраться к постройке трубы, открыть там небольшую боковую дверку и сразу почувствовать, что это и есть как раз то, что нужноЕ Ведь из этого совсем небольшого открытого тобой лпомещеньица╗ ты сразу же получал в уши довольно значительный гул, а затем тебя сразу же начинало обдавать не просто сухим, но мощным теплым и даже весьма теплым воздухом. При этом в данном помещеньице было не так уж мало места для разных мелочей, которые давно время от времени сушили здесь матросы. Вот сюда мы и приноровились в то или иное время складывать свои скоропортящиеся ценности. При этом мы либо укладывали их прямо по одному там, где было место, либо укладывали там лвсем скопом╗, предварительно уложив их в небольшие лоточки. Сохло же все в этой трубе Ц просто высший класс!!! И быстро, и качественноЕ, если, конечно, ты не опоздал вовремя вынуть то, что туда положил, и оно просто не обуглилосьЕ.  

Кроме уже сказанного о съедобных продуктах из драг с малых глубин можно отметить и то, что среди них совсем нередко оказывались и живые рыбки, причем не только маленькие, но и рыбки среднего размера, например, самый наглый и распространенный в этих местах морской бычок-ерш, скорпена или местная скалапендра. Но, их мы обычно выбрасывали за борт, т.к. их лулов╗ был, как правило, совсем не велик.

В заключение раздела о лчудесах╗ подводного драгирования следует подчеркнуть и то, что какая-либо более-менее масштабная и планомерная драгировка склонов и вершин подводных гор в нашей стране еще практически не проводилась совсем, и многое из того, что мы поднимали драгами, вполне могло оказаться каким-нибудь не только геологическим, но и биологическим открытием. Особо же важно добавить, что о биологических чудесах подводного мира Курил были уже прекрасно осведомлены и наши соседи-японцы. Соответственно, за лицензию проведения хоть каких-нибудь дражных работ на нашей территории они сразу же предлагали огромнейшие деньгиЕ ВпрочемЕ, ни сколько не меньше они предлагали и за лкошмарный бич╗ всех наших геологов на материке, известный под названием кедровый стланик. Они же собирались его вырубать в Сибири и производить из него лишь шикарную, в том числе и совсем не японскую мебель. НоЕ понятно, наше правительство, зная лвеселую╗ сущность всех японских начинаний у нас в то время, никогда ничего подобного японцам не разрешало и, Слава Богу!..

О действительном кулинарном пополнении к всеобщему столуЕ

В отношении же гораздо более лвесомых╗ прибавок к лкухонному╗ кулинарному столу в наших рейсах можно отметить тоже немало. Так, уже начиная с самых Северо-Курильских вод, у нашего судна не так уж редки были и остановки. При этом речь идет не только о тех остановках, с которыми было связано интенсивное и довольно опасное драгирование (когда на корме запрещалось присутствие всех ллишних╗, кроме геологической дражной команды), но и остановки, связанные, например, с дополнительной загрузкой судна пресной водой, с необходимыми срочно понадобившимися гидрохимическими исследованиями и т.д.

В последних двух случаях и, прежде всего, в самом последнем из них для всей свободной от вахты команды судна, независимо от их научной или ненаучной принадлежности, наступали периоды очень даже приятной передышки или отдыха. Эту же лпередышку╗ наиболее приятно было провести, конечно же, либо на нижней палубе (обычно корме), либо на верхней палубе для приятного лобзора окрестностей╗. Особенно же надо учесть, что все это обычно происходило (время специально выбиралось) в хорошую погоду, без дождя, ветра и т.д.

Но каким же самым любимым занятием было в это время у всех праздношатающихся? Конечно же Ц рыбалка прямо с борта корабля. Для этой цели у каждого опытного матроса и, конечно же, у опытного научника (а таких у нас, как я уже отмечал, было совсем немало) в лзапасе╗ имелись соответствующие достаточно большой длины лески с крючками и массивными свинцовыми лгрузилами╗. При этом на каждой леске внизу был не один крючок, а сразу несколько, до 5-6 и т.д. штук. Свинцовое же грузило было тоже весьма приличное и по весу, и по размеру, по форме соответствующее большой столовой ложке. Отмечу и то, что по мере движения судна и мы, и матросы неоднократно занимались изготовлением нескольких дополнительных подобных свинцовых грузил для тех, у кого они отсутствовали и т.д. Для этого мы пользовались паяльными лампами для расплавления лчушек╗ свинца от старых генераторов и т.д., а затем расплавленный свинец разливали по столовым ложкамЕ

Понятно, что при описанном выше лтипе╗ остановки судна все любители бесплатной рыбалки тут же лприлипали╗ к бортам судна и начинали забрасывать в воду свои длиннющие лески с крючками, энергично их подергивая вверх и вниз, т.е. начиналась азартнейшая рыбалка. Приманкой же для морских рыб служили обычно кусочки свежей рыбы, наловленной нами во время драгирования или просто позаимствованные с кухни. Как правило, все случаи такой рыбалки были очень даже удачные, причем в качестве лулова╗ рыба попадалась довольно разнообразная. Правда, наиболее частыми были луловы╗ небольших камбал размером до примерно 20 см в лдиаметре╗ и, конечно же, крупных колючих морских подкаменных бычков - морских ершей, скорпен или, по нашему, скалапендр. С другой стороны, не так уж редко нам попадались и довольно крупные курильские морские окуни желтоватоЦзеленоватого цвета и размером до 60-70 см . Особенно же интересны были морские ерши, у которых голова формировала чуть ли не главную часть их тела, а открытая их пасть раскрывалась на всю длину этого тела и могла спокойно проглотить тут же лежащего на корме своего собрата примерно такого же размера.

Конечно, во вкусовых свойствах камбалешек и морских окуней ни у кого не было даже сомнений, и они сначала складывались в ящички, а потом сразу же отправлялись на камбуз (кухню). Совсем другое дело представляли собой эти лстрашно-колючие╗ и совершенно костлявые морские ерши. С ними-то что делать? На кухню их наша повариха не брала ни под каким лсоусом╗, хоть расшибись... Но, все это было совершенно бесполезноЕ Ведь повариха Ц тоже человек, и чистить такие сверх колючие агрегаты она совсем не собиралась, т.к. в ее глазах это было смерти подобноЕ Но не выбрасывать же ихЕ Понятно, что последнее было явным л излишеством╗ и, конечно же, именно кусочки этих ершей прежде всего и начали использовать в качестве приманки для более серьезной рыбы, в том числе и откладывая их лпро запас╗ в холодильник для последующих рыбалок. С другой стороны, один из наших матросов, причем самый опытный из них, боцман, один раз умудрился даже прилично заготовить этих рыбешек впрок для послерейсовых пивных баталий. А было это совсем не простоЕ Конечно, в общем, да с разрешения капитана, не так уж трудно было протянуть веревки в соответствующем месте кормы, на которые можно было развесить просоленные бычки-ерши. НоЕ во-первых, кругом эти веревки не протянешь, ведь порядки на судне полувоенные и, если кому-то куда-то надо бежать, не дай бог, если он по мере движения по своему официальному направлению уткнется носом в соленую рыбу. С другой стороны, а это тоже было немаловажно, более-менее высохнуть эта рыба могла только в том случае, если она постоянно и довольно долго лгрелась╗ на солнце или лпрохлаждалась╗ на лхорошем╗ сухом ветру. НоЕ судно наше постоянно было в лработе╗, в движении и днем, и ночью. При этом часто чуть ли не целый день мы двигались в тумане, под дождем и т.д. Солнце при этом почти не ощущалось, и все мы на поверхности судна обычно кутались в телогрейки. Другими словами, кругом была кромешная сырость. И уж, конечно, сухого теплого ветра ждать было совершенно бессмысленно. Но тогда как же высушить имеющуюся подсоленую рыбу? Да почти никакЕ Конечно, боцман, все-таки молодец и кое-чего добился, много раз выскакивая на корму и логлаживая╗ своих колючих чудищ, развешанных совсем на небольшом количестве веревок, паре штук. Но... делать ему пришлось это очень часто, очень долго и, уверен, до полного их высыхания он так и не дождался... НоЕ этот урожай им все равно был все-таки получен, собран и, не сомневаюсь, быстро использован по назначению в домашних условиях.

С другой стороны, иногда у нас была возможность запастись рыбной провизией и в гораздо большем масштабе. Так, именно в первом же моем рейсе и именно в юго-западной части острова Парамушир, после довольно долгого лтрассирования╗ и драгирования акватории третьего нашего полигона, мы решили провести гораздо более серьезную рыбалку. Да и как можно было терять время и не воспользоваться тем, что на лдворе╗ стояло уже начало августа, и кругом уже в огромном изобилии плескались морские лососиЕ Да это было видно прямо в море у берегов острова, где то одна, то другая здоровенная рыба выпрыгивала из воды и лрезвилась╗. Понятно, что не воспользоваться такой ситуацией было просто лпреступно╗. Но как провести операцию по отлову достаточного количества такой крупной рыбы? Ведь для ее ловли прямо в море у нас не было абсолютно никаких приспособленийЕ Совсем другое дело, если отлов этой рыбы провести на берегу. К тому же, пара небольших широкоформатных сеток на корабле имелось, и как раз для таких вот ситуаций. Но где и как эту рыбу ловить. Ведь приличных речек, куда бы могла заходить рыба в достаточном количестве в пределах острова Парамушир не имелось. Так, лдохленькие╗ речки типа совсем мелководных ручьев и всеЕ С другой стороны, а это и было самым главным, в пределах береговой территории острова имелись и более-менее широкие участки, через которые во время морского прилива, проходившего обычно под самое утро, т.е. практически начиная с полной темноты, иногда проходили достаточно многоводные протокиЕ НоЕ это и были просто идеальные места для предполагаемой рыбалки. Оставалось только составить и обсудить план действий, выбрать команду исполнителей сего мероприятия и Е привести тот план в исполнение.

Именно это мы поскорее и постарались сделать. При этом, выбор команды исполнителей сего мероприятия не представлял никакого труда, т.к. туда сразу же с огромным удовольствием вошли все наши геологи (как изначально наиболее опытные полевики), включая начальника Г.П. Авдейко, Олега Волынца, Игоря Маркова, меня, Кольку Гладкова и нескольких матросов в помощь. Вот так, еще глубокой ночью мы (взяв с собой сменную одежду и обувь) подошли на боте к берегу и расположились там у одной еще обильно не заполненной водой морских проток на берегу острова. Там же мы и заранее ее сразу как могли лперегородили╗ двумя сетями на некотором расстоянии друг от друга (метров через 50). После этого же осталось ждать начало прилива и, начала нашей всеми ожидаемой рыбной лпутины╗. Ждать пришлось не так уж долго, и скоро протока начала сначала заполняться водой, а потом и лзакипела╗ входящей в нее крупной рыбой. Конечно, с помощью наших совсем не лмощных╗ сеток полностью перегородить полноводную протоку не представляло возможности. Да и течении и в ней поднялось очень даже приличное. Да и закрепить сетки более-менее надежно на берегах протоки не было никакой возможности. Соответственно, по два человека с каждого берега с большим напряжением держали наши сети, не давая им сорваться и просто уплыть. Другие же члены команды высматривали во все глаза, куда лткнется╗ та или иная рыба, и сколько ее лткнулось, т.е. не пора ли уже сетку вытаскиватьЕ И рыбы совсем не заставила себе долго ждать. Так, лпоклев╗ начался стремительно, и сетки быстро и в разных местах заходили лходуном╗. Понятно, что по мере наибольшего лдвижения╗ мы ту или иную сетку тут же вытягивали на берег. При этом сделать это было совсем не просто, ведь не бросать же один конец сети в угоду другому. Ведь тогда она так перепутается, что потом и не распутаешь. А время не ждетЕ Нет, придерживая сетку с одного края с другого края лсвободным╗ ребятам, стоя в воде иногда чуть ли по грудь, ее приходилось аккуратно заводить на берег. Только потом надо было поскорее выбрать попавшуюся туда и изо всех сил сопротивлявшуюся здоровенную и совершенно серебристую рыбу и сложить ее в мешок. После же этого надо было попытаться эту сетку поставить еще раз, опять с большим трудом переправляясь на другой берег. лРаботенка╗ было совсем не и из легких и все мы лухайдакались╗ тогда очень даже прилично. НоЕ зато какой улов мы произвели!!! Ведь отменнейшей рыбой (а среди нее в основном была кета и немного горбуши), мы смогли набить аж несколько пластмассовых мешков размеров с картофельные. Короче, даже за один раз мы наловили рыбы столько, что могли теперь питаться ей сколько угодно долго, и ее было даже с избытком. А уж что можно было сделать из этой отменной рыбы, подсказывать было никому не надо. И уж конечно мы совсем не собирались ее варить или жарить. Конечно, почти всю эту рыбу мы предназначили именно для слабой засолки. Тем более что все условия на камбузе для этого были (не говоря уже о том, что эту рыбу немного можно было и пожарить для всей команды корабля). Соответственно, теперь оставалось только переодеться в сухую одежду (т.к. перед этим все мы вымокли насквозь) и, дождавшись бота, прямо с началом отлива отправиться на свой лродной╗ корабльЕ

Особо же важно здесь отметить, что эта рыбалка была весьма лкстати╗, т.к. это был как раз тот момент, когда на лгоризонте╗ у всей команды намечался какой-то немалый праздник, толи день рождения капитана, толи какой-то другой серьезный и общественный. В связи же с вышеотмеченным, наш капитан вместе с Г.П. Авдейкой умудрились провернуть и еще одно весьма лрискованное╗ предприятие. Так, официально переговариваясь (отчитываясь) по рации с командованием одного из приграничных больших военных кораблей-крейсеров, наш капитан другому (как он сам нам рассказал попозже), т.е. военному капитану, вскользь намекнул, что у него на корабле в данный момент имеется весьма немало свежайшей лососевой рыбыЕ При этом, наступает время довольно приличного праздника, а вот с мясом на корабле не оченьЕ Соответственно, так же, вскользь, он намекнул и на то, что нельзя ли с ними устроить небольшой обмен рыбы на мясо. Как ни странно (а это ведь было в Советской стране с кошмарно строгим военным уставом), но тот капитан вдруг неожиданно и даже с радостью на все это согласился. При этом, о зигзаг удачи, в замен он предложил не что-то там непонятное, а именно целого лмолочного╗ поросенка, который вместе с другими и непонятно где содержался на крейсере в то времяЕ Вот так, однако, бывает жеЕ Если бы я не был всего этого участником, никогда этому бы не поверил. Ведь в самом деле...  В ближайший вечер, совсем недалеко от нашего судна как из под земли вдруг лвырос╗ огромный океанский военный крейсер (ощетинившийся огромными пушками, локатарами и т.д.), а от нашего судна отчалил бот в направлении к этому кораблю. В боте же был наш капитан с несколькими матросами и Е мешком красной рыбы. После же небольшого временного интервала наш бот вернулся на борт своего корабля с совершенно неслыханным подарком. Не скрою, до этого я еще никогда не пробовал на вкус молочного поросенка. НоЕ это было просто прекрасно. Если же еще учесть, что все это мы поглощали за обильным ужином, приправленном отличнейшей малосольной лососятиной и т.д. (да в то время можно было и немножко выпитьЕ), то все это в памяти осталось просто как верхом удовольствия и блаженства.  

Очень интересно коснуться и наших некоторых вообще совершенно почти немыслимых уловах рыбы, до более 100 кг, которые нам удавалось без большого труда поднять на борт судна с помощью драги. Так, как я ранее указывал, наше судно лВулканолог╗ было весьма современное океаническое судно с массой новейших физических приспособлений для навигации, включая всевозможную лрадиопеленгацию╗ и т.д. различных находящихся на его пути лобъектах╗, как больших, типа других кораблей, так и небольших, всевозможных радиобуев и т.д., оставленных неизвестно кем и для чего. В отношении же всего этого, вышеперечисленного у капитана нашего корабля, чья работа проходила непосредственно на границе страны, было строжайшее предписание. Касалось же оно того, чтоЕ о всех встреченных лнепонятных╗ судах, включая рыскающих кругом голубых браконьерских японских рыболовных шхунах, так, и прежде всего, всех лпойманных╗ непонятных радиосигналах на любой глубине от буев, буйков и т.д., срочно докладывать по специальной связи пограничному военному руководству. При этом в отношении буйков с радиосигналами, научному руководству нашего корабля с такой прекрасной лрыбьей снастью╗ как драга, было предложено постараться не только зафиксировать эти буйки, но и по возможности, срочно их лобезоружить╗. Для этого нужно было лишь их зацепить драгой и с ее помощью поднять на судно. При этом и с самим буйком и с тем, что им сопутствовало, можно было делать все что угодноЕ

Как показала наша практика, данное положение было совершенно уместным и справедливым. Действительно, на горизонте мы много раз встречали лголубых японцев╗, то возникающих, то исчезающих в тумане. При этом, масса этих же японских шхун уже спокойно лотдыхало╗ и ржавело на берегах тех или иных островов. Судя же по рассказам капитана, чуть ли не каждый год множество этих шхун под конвоем военных судов переправлялись и в ПетропавловскЦКамчатский. НоЕ хорошо и богато жить не запретишьЕ Поэтому, отвадить этих лнищих╗ японцев от запасов почти бесплатной советской рыбы было практически невозможно. НоЕ попортить нервы им, конечно же, удавалось немалоЕ

С другой стороны, и радиосигналы от лнепонятных╗ буйков мы сами тоже лвылавливали не так уж и редко. Правда, использование драги для их лразоружения╗ мы делали только несколько раз. Да и понятно. Оказалось, что хотя большинство этих приспособлений действительно являлись лвраждебными иностранными происками╗, но ставились они совсем не с военными целями и именно теми же далеко не нищими японскими рыбаками для фиксации поставленных ими же их рыболовных сетей. Ведь пойди и найди эту рыболовную сеть в безбрежном океане, если рядом с ней не будет какогоЦлибо соответствующего по величине и цвету знака или она не будет издавать достаточно мощного сигнала, да еще и сопровождаемого красной лампочкой для свечения в темнотеЕ

В тоже время, о том, что лскрывалось╗ за этими радиоговорящими буйками мы поняли не сразу и только после того как зацепили драгой то, что лболталось╗ под этими буйками, причем весьма большого объема. Вот только тогда мы и поняли, что вся эта весьма объемная лневидаль╗ была ничем иным как большой, очень крепкой и самой современной поролоновой сетью. При этом сеть, как в этот раз, так и все последующие была совсем не пустая, хотя и не сказать чтобы лполная╗. ТакЕ, полупустаяЕ но с рыбой, запутавшейся в ячейках сети. В тоже время, несмотря на то, что этой рыбы в общем случае там было хотя и совсем мало, но по отношению к размеру этой огромной сети и немногочисленному составу нашей команды, ее было совсем даже немало, а очень даже много. Единственно же, что нам очень не понравилось в этой рыбе то, что это была не какая-то нормальная приличная рыба, а довольно лпобитая╗ на вид (от долгого висения в ячеях сетки), колючая и костлявая селедка-минтай, уже просто кошмарно всем набившая оскомину в наших городских столовых и магазинахЕ Учитывая же то, что и на вид, и на вполне законно предполагаемый вкус эта селедка ни у кого из нас никаких кулинарных симпатий не вызывала, всю эту селедку мы просто выбрасывали без должного уважения за борт вместе с сетью. Конечно, тот или иной кусок этой сети мы предлагали для лхозяйства╗ кому это было надо, ноЕ обычно этого никому и не надо было. Найти же эту сеть теперь японцам в море-океане было совершенно невозможноЕ лШпионский╗ же буек с лэлектропосылателем╗ мы оставляли у себя в качестве сувенира.

Пользуясь удобным случаем, здесь же я просто не могу хоть немного не рассказать и о том, как нас кормили на корабле и кто кормил. При этом я сразу же подчеркну, что во время всех рейсов нас кормили вполне хорошо. НоЕ подчеркну, лучше всего нас кормили именно в первом моем рейсе (В-15). Тогда на корабле у нас были 2 поварихи: одна Ц главная, другая Ц ее помощница. НоЕ главная повариха оказалась просто как из лсказки╗: совсем молодая, чуть выше среднего роста и прекрасно сложенная удивительно красивая блондинка, причем очень даже вежливая, приветливая, трудолюбивая и добрая. Такое было в новинку даже опытным членам нашей научной команды. К этому же добавлю, что и вся наша достаточно просторная пищевая столовая-гостиная полностью ей соответствовала (думается, не без участия обеих наших кулинарных волшебниц). В ней было всегда очень чисто. Вся мебель (очень даже приличная и красивая из темного дерева), состоящая из одного длинного и широкого стола и привинченных на случай качки с его боков стульев, просто блестела. Сам же камбуз находился почти здесь же рядом, чуть в стороне, в соединенной с гостиной комнатенке. Особо неожиданным же было то, что наше кормление, как процесс подноски блюд, так и сами кушанья, происходило практически как в лучшем ресторане. При этом, каждому члену той или другой команды сразу же приписывалось строго только его место. Далее же происходил процесс разноски блюд, сначала первое, потом второе и т.д., причем сначала подавалось капитану или начальнику экспедиции и далее в соответствии с порядком усаживания команды, установленном за столом. НоЕ конечно же, самым главным были те блюда, которые нам предлагались. А уж какой мастерицей оказалось эта наша главная повариха... Не скрою, практически все было просто удивительно разнообразно, вкусно, и прекрасно оформлено. Практически всегда можно было запросто попросить и получить лдобавки╗. Даже хлеб был всегда теплым и хрустящим, т.к. его чуть ли не каждый день пекли прямо на камбузе в специальных печкахЕ Действительно, все было как в лучших ресторанах, если не сказать большего... К тому же и, конечно же, все мы были просто лбез ума╗ от нашей столь замечательной поварихи. А подавались нам и самые разнообразные супы, и котлеты, и самые разные другие мясные деликатесы, и замечательная рыба, включая свеже-малосольную, и овощные салаты, и просто овощи, и даже, иногда фруктыЕ И ведь это было в казалось бы самом лзаурядном╗ и сугубо деловом рейсе с большим количеством лгрязнейших╗ работ. Да, еще раз не скрою, при таком отношении все мы начинали испытывать значительное уважение не только ко всем остальным людям (как нас учили в школе и т.д.), но даже и к самим себеЕ И вообще говоря, это довольно приятное чувствоЕ

Здесь же просто не могу не вспомнить еще раз ту дружную обстановку, когда перед каким-либо очередным общим праздником вся свободная от вахты команда корабля, включая и матросов, и научников, и все их начальство, начиная с капитана, садилась за один стол лепить пельмениЕ Здесь уже все были равны, и измазавшись мукой и тестом, все дружно кидали в общий котел пельмень за пельменем, вспоминая веселые случаи из жизни и по очереди, а то и перебивая друг друга, рассказывали что-то о том или об этом. К тому же, и поедание этих пельменей происходило практически также, всем скопом, причем все могли съесть пельменей столько, сколько хотели. Но это ли не коммунизм? И разве можно еще привести лучшего примера общественной демократии. Ведь здесь все мы чувствовали себя именно одной дружной и крепкой морской семьей. Разве такое забудешьЕ

Продолжение работ в северном районе

Продолжая повествование о наших работах в Парамуширском районе Северных Курил, должен подчеркнуть, что возвращались сюда мы неоднократно, причем не только проходя мимо него по курсу в конце каждого рейса, но и для соответствующих важных геологических работ. О серии таких работ я остановлюсь поподробнее в конце данного общего раздела. Здесь же я сначала кратко остановлюсь на том, какие основные лдействия╗ мы производили после лрыбалки╗ в первом моем рейсе, так как работа предстояла немереная даже в недалекой акватории.

Так, как я раньше уже отмечал, сначала надо было отработать и прежде всего отдрагировать всю акваторию третьего Маканрушинского полигона, располагавшегося между островами Парамушир и Онекотан, и прежде всего лтыловые╗ вулканы этого профиля. К ним относились подводные постройки вулкана Маканруши, с наземной поверхности которого уже несколько проб вулканитов были отобраны в предыдущем рейсе, полностью подводного вулкана Смирнова и т.д.

Отработав же третий полигон (и оставив территорию неотработанного второго полигона на конец данного рейса) далее нам требовалось быстро перебраться в район уже четвертого полигона-профиля, расположенного между крупными островами Онекотан и Симушир.

Назывался же он нами лчиринкотанским╗ профилем по имени самого удаленного от фронта вулканизма в этой части дуги тылового вулкана лЧиринкотан╗. При этом последний являлся объектом нашего очень даже пристального внимания, причем не только в отношении его подводных построек, но и в отношении составов его наземных лав и, прежде всего того, что можно было обнаружить в самих этих лавах. Как следовало из материалов наших предшественников в предыдущем рейсе, совершивших там совсем кратковременную высадку, в этих лавах можно было обнаружить массу разнообразных выносимых ими включений, которые предельно наглядно могли характеризовать состав и строение самых глубоких горизонтов земной коры, в которых и зарождались магматические процессы.

Соответственно, завершив всю основную запланированную работу по драгированию данной акватории, мы поспешили совершить еще одну высадку на этот остров, причем гораздо более длительную и с максимально возможным количеством геологов, аж пять человек. Только так мы могли исследовать и опробовать весь спектр выносимых лавами включений с максимальной детальностью. При этом, геологи были максимально лвооружены╗ не только молотками, но, прежде всего кувалдами, долотами и т.д. и т.п.. И это было совершенно оправдано, так как действительность для таких работ превзошла все ожидания. Так, высадившись прямо из бота на берег острова, стало ясно, что основным нашим плацдармом для работ здесь являлся не склон вулкана Чиринкотан (почти совершенно однородный по составу пород до верху, что было известно из еще из предыдущего рейса), а именно подверженный всеми волнами и т.д. морской береговой пляж у склона этого вулкана. При этом оказалось, что перед нами совсем не песчаный и даже не галечный пляж, а пляж, образованный развалом средних, больших и огромных лавовых глыб, которые были уже в значительной степени окатаны. Конечно, даже при беглом взгляде на глыбовую ассоциацию уже почти сразу было нетрудно увидеть, что внутри тех или других глыб действительно наблюдались какие-то явно инородные включения разного размера. Соответственно, мы этому весьма обрадовались и поскорее приступили непосредственно к делу. И дел этих оказалось очень даже немало. Разнообразных же включений здесь оказалось просто много. Так, здесь встречались и довольно крупные включения типично ультраосновных пород, зеленых оливиновых дунитов, гарцбургитов и т.д., много было и почти черных или серо-черных угловатых включений обычно крупнозернистых габброидов. НоЕ ко всему этому, что нас конечно просто несказанно обрадовало, совсем нередки здесь были и глубинные включения самых настоящих мелко- и среднеслоистых метаморфических пород с амфиболом, флогопитом и т.д..

Да, пляж острова-вулкана Чиринкотан мог в полной мере приравниваться к редкой и очень крупной удаче вообще в исследованиях вулканизма всей Курило-Камчатской территории. Ведь подобное, даже на Камчатке обнаружить можно было крайне редко, да и, конечно же, со всем не в таком количестве и совсем не в такой ассоциацииЕ А тутЕ какой-то совсем малюсенький островок, совершенно затерявшийся в бескрайнем мореЕ

НоЕ как эти включения можно было добыть для исследования? О-о-о-о, как ни странно, но задача эта оказалось ох какой затруднительной. Ведь включенияЦто лнаши╗ находились внутри самых крепчайших пород, какие вообще имеются на Земле, а именно в базальтах. При этом они были не в каких то бесформенных и остроугольных их глыбах, от которых можно было не так уж и трудно откалывать куски того или иного размера. НетЕ были они именно в крупных и достаточно хорошо окатанных валунах, совершенно не подходящих для того, чтобы от них чего-то откалывалиЕ Удар же молотком по каждому из именно таких валунов приводил либо к совсем мелким лбрызгам╗ из этого лподарка╗ природы, либо к искрам, которые могли исходить и из камня, и из, конечно же, самого молотка (хорошо еще, что не из глазЕ). Имеющиеся же у нас молотки, как оказалось, совершенно легко могли крошиться от чрезмерно сильного удара, а их осколки как пули со свистом отлетали в любую сторону. Другими словами, даже сильно бить молотками по этим лкамушкам╗ было откровенно опасно. К сожалению, совсем мало было толку и от имевшихся у нас лдолот-зубил╗. Понятно, что в этом случае наибольшую пользу приносили лишь кувалды, которые были у меня и у Олега Волынца. НоЕ, и кувалды в очень большом количестве случаев не помогали, или помогали недостаточно. Ведь для того, чтобы лдобыть╗ достаточно крупный образец того или иного включения (материала которого могло бы хватить не только для шлифа, но еще и пробы, в том числе и минеральной), просто отбив кусок базальта было совсем недостаточно. Часто для этого приходилось разбивать чуть ли не всю крупную глыбу. НоЕ это было совсем не быстро, и требовало совсем немалых усилий. Ведь и кувалда тяжелая, и ударов, причем очень даже точных, надо было сделать очень немало. А лотдача╗ от удара какая была... Нередко, руки просто немели и лопускались╗Е Не спасали даже брезентовые верхонки на руках. При этом, Г.П. Авдейко снабдил всех нас еще и солнцезащитным очками для того, что кусок камня или железа от молотка не прилетел нам в глаз и т.д. (а ведь ранее работая на Становике, я никогда с собой в маршрут не брал ни лверхонок╗, ни очковЕ). К этому же не могу не добавить, что у Олега Волынца и так уже не было одного глаза. А ведь потерял он его именно во время полевых работ, и именно во время лотбивания╗ особо твердого вулканического образца. Да, попотеть всем пришлось очень и очень немало. Иногда для добычи включений приходилось привлекать и весь коллектив и весь арсенал нашего вооружения, т.е. один человек держит в нужном месте зубило или молоток, а другой ллупит╗ по зубилу кувалдой. При этом просто бить с плеча по камню или зубилу тоже было равносильно или лсамоубийству╗ или потери инструмента (просто сломается), или отбивки своих рук от отдачи. Нет, кувалдой работать тоже надо было еще как уметьЕ Так, начинать бить надо было совсем несильно, и только чувствуя, когда камень лподдается╗, можно было свои удары усиливать и т.д. Все это Ц тоже самое настоящее искусствоЕ (о чем может знать только долго ранее работавший кувалдойЕ). Конечно же, в это время было и очень немало самых настоящих разочарований... То включение оказалось слишком плоским, то слишком мелким для пробы, то, что еще хуже, просто разлеталось от того или иного удара лвдребезги╗ и т.д. И сколько же разбитых пальцев было у каждого из насЕ НоЕ хотя и в поте лица, но нам, все равно, конечно же, удалось отобрать здесь просто замечательную и уникальнейшую коллекцию всех вышеотмеченных типов включений. Материалы же по этим включениям в последствии были сформированы в серии очень серьезных и интересных научных статей, авторами которых была, естественно, вся наша работавшая здесь лкоманда╗.

Вообще говоря, профиль лЧиринкотан╗ характеризовал собой как бы крайнюю территорию Северных Курил, описываемых в данном небольшом разделе. С другой стороны, как я уже отмечал, в первом рейсе нами был оставлен неисследованным еще целый второй полигон-профиль. Он включал в себя вулкан Фусса на одноименном полуострове (далеко выдающемся на северо-запад от острова) и тыловой остров-вулкан Анциферова, плюс вулканы хребта Карпинского на главной части острова Парамушир, характеризующие собой фронтальну зоны курильского вулканизма. Состав вулканитов хребта Карпинского в некоторой степени был уже опубликован по материалам предшественников. Понятно, что в следующих рейсах это недостаток был устранен, и нами на отмеченные тыловые вулканы были сделаны соответствующие десанты для детального опробования вулканитов данных построек.

С другой стороны, в следующих рейсах по Курилам, как я уже упоминал, в район самого острова Парамушир мы еще неоднократно возвращались сюда для вполне конкретных и важных, постоянно продолжающихся работ. Так, наши научные команды в середине и в конце лета 2 раза высаживались на склоне вулкана Эбеко в районе тихой и очень уютной речки Юрьевой (в солнечную погоду с тихим морем, прекрасно удобным для десантирования людей на берег с ботов). Я высаживался только один раз с целью провести чисто геологический маршрут, и не безрезультатно. Именно благодаря этому маршруту у нас на руках с этого вулкана (а это было самое начало второго нашего профиля-полигона) наконец-то оказалась практически полная коллекция образцов и проб вулканитов почти всех типов кремнекислотности, от базальтов до дацитов (что для многих других вулканов сделать удавалось далеко не всегдаЕ). Здесь же отмечу замечательный растительный и, прежде всего, цветочный мир, который удалось встретить в этом, в принципе совсем не лрайском луголке╗ Так, здесь на берегу речки произрастали крупные сине-фиолетовые ирисы, внизу по склону вулкана яркими полянами высыпали хотя не очень крупные, но очень красивые красно-розовые цветы типа рододендронов . Здесь же кругом понемножку белели местные низкорослые ромашки, которые, нередко, лгнездились╗ прямо на почти свежих потоках лавы . Здесь же я обнаружил и совсем небольшой, но очень интересный цветок буро-черного цвета типа типичной лилии, ноЕ микролилии.

Второй более длительный многодневный десант организовали в этом месте наши газо-гидрохимики для детального опробования всех водных и газовых, в значительной степени, вулканических продуктов, которые выделялись в этом районе. Для этого им пришлось с немалыми трудами, прежде всего, обеспечить себя пресной водой. Последнюю же, в больших алюминиевых флягах, они подвезли на наших корабельных ботах .

Особенно же следует отметить целую лэпопею╗ в районе видимости острова Парамушир, которая фиксировала собой настоящий и вполне заслуженный лапофеоз╗ всех наших Курильских изысканий и, прежде всего, их газо-гидрохимической составляющей. Так, еще в самом первом рейсе нашей курильской экспедиции, т.е. В-11 (в котором я еще и не участвовал), в одном совершенно конкретном месте данной территории наш новейший и толь-только опробуемый газо-гидрохимический прибор, обязанный фиксировать все подводные газо-химические аномалии, обнаружил явные следы подводной вулканической деятельности типа крупной подводной фумаролы. Последняя же, в принципе, могла быть и лрудоформирующей╗ типа лчерных курильщиков в рифтовых зонах океанов и т.дЕ Понятно, что по мере всех последующих рейсов мы всегда проходили на корабле через это место и постоянно проводили там все возможные газо-гидрохимические работы, многократные опробование самых разноглубинных вод, разнообразное исследование иловых и других отложений в этом районе с помощью и грунтовых лчерпаков╗, и грунтовых трубок, и т.д., и т.п. Другими словами, здесь мы проводили многолетний мониторинг данного фумарольного явления.

При этом во все времена наших исследований отмеченная фумарола никуда не пропадала, и что особенно важно, интерес к ней все больше и больше проявлялся не только у нас, но и в научных океанологических кругах самой Москвы, куда постоянно докладывал о наших изысканиях начальник нашей экспедиции. Мало того, в этом вопросе наш начальник заинтриговал московское начальство настолько сильно, что Институт океанологии обещал прислать для исследования этой фумаролы даже свое самое современное и гигантское научное океанское судно лМстислав Келдыш╗. При этом, понятно, проводить свои изыскания московские и иже с ними океанологи собирались совсем не с помощью того лпримитивного имущества╗, которое имелось у нас на лВулканологе╗, а с помощью самых первых в СССР настоящих подводных научных аппаратов лПайсис╗, причем сразу обоих, прикрепленных на одной из средних палуб корабля.

Как ни странно, но свое обещание Институт океанологии выполнил по полной программе. Соответственно, прямо в конце лета, в строго в указанное время, которое мы на стоящем на рейде лВулканологе╗ давно с нетерпением ожидали (причем для предстоящей работы прямо над интересующей всех фумаролой нами уже были выставлены соответствующие ярко- красные буйки, ближе к вечеру на ближайшем горизонте появился самый настоящий огромный океанический лайнер . Совсем скоро он уже и приблизился на доступное расстояние, и нам уже даже довольно легко можно было прочитать его название, а именно лМстислав Келдыш╗. К этому добавлю, что в это самое время на том судне уже находилась одна из главных наших гидрологинь Люда Черткова, пытавшаяся использовать наш газо-гидрохимический прибор с Вулканолога в системе другого судна, причем в купе с другими подобными приборами.

Не скрою, все последующее время наших, и, прежде всего, геологов, взаимоотношений с командой этого огромного корабля, можно охарактеризовать как самое замечательное. Да и как иначе? Ведь это только все наши гидрогеологи вдруг резко стали изображать из себя лихорадочно заболевших газо-гидрохимическими исследованиями в этом районе. А что здесь было делать геологам? Да ничегоЕ Нам просто предоставили замечательный отгулЕ Да к тому же во время этого отгула нас еще и осчастливили, предложив отправиться на экскурсию по прибывшему океанскому лайнеру. Большинство же из нас даже предположить не могли о такой удачеЕ Что ж, оставалось только снарядить бот с командой лотпускников╗ и благополучно совершить десант не на неподвижный остров в море, а именно на плавающую конструкцию, попасть в которую при имевшемся некотором лволнении╗ моря было не так уж и просто. Ведь мы собирались высаживаться туда не с пристани, а именно с моря. Наши же боты рядом с этим огромным кораблем, стоявшем даже в имеющуюся волну как совершенно неколебимая крепость, напоминали щепки, воздымающиеся то вверх, то вниз. Да и из корабля в такую волну выпускать все специальные принадлежности для высадки и приема пассажиров (лестничные трапы) не было никакого смысла. Ведь бот с людьми, подошедший к кораблю, постоянно вздымало то вверх, то внизЕ Выход же из этой ситуации оказался очень простым. Так, на корабле просто открывали небольшую наружную дверь, а люди либо на корабле, либо на боте, просто ждали тот момент, когда линия отталкивания человека на боте поравняется с линией пола корабля. После же этого они и прыгали либо туда, либо оттуда. Иногда можно было успеть прыгнуть по очереди и вдвоем, но часто приходилось каждый раз ждать начала нужного момента. Правда, было это не так уж и долго. Но да что нам было до всех этих микротрудностей, уже лпрожженным╗ и многожды лумытым╗ перед этим всеми ветрами и волнами. Ведь мы  были в предвкушении увидеть целое лморе╗ всего самого неожиданного, и наши ожидания оказались совершенно ненапрасными.

Так, даже только ступив на палубу лМстислава Келдыша╗ мы сразу ощутили, что нам чего-то как бы не хватаетЕ Уж так все это было спокойно и тихо, и никакого волнения под ногамиЕ Другими словами, качка под ногами отсутствовала напрочь. А ведь на Вулканологе такого не было ни при каком раскладе. Там качало всегда, только больше или меньше. Далее же нас провели немного по кораблю с его внешней части. Там тоже было многому чего удивиться. Ведь корабль с близи оказался просто огромным, многоэтажным и многопалубным. На одной из палуб были прикреплены и 2 лновеньких╗╗ ПайсисаЕ , к которому мы, конечно же, постарались хотя бы прикоснутьсяЕ. На одном из бортов корабля, ближайшем к лводе╗, мы увидели и приспособление для их драги. При этом, на наш взгляд, их конструкция была куда менее удобная, чем наша на Вулканологе, которая находилась куда в более рациональном месте, т.е. на корме, что с большей легкостью позволяло управлять ей с помощью маневрирования самого ВулканологаЕ С другой стороны, на суперкорабле мы обнаружили и одну из совершенно неожиданных и потрясающих в наших глазах лштучек╗ Так, на одной из его кормовых палуб располагалась аж самая настоящая волейбольная площадка. Конечно, она была заметно поменьше классической и позволяла выступать на ней командам в составе не шести, а лишь четырех человек. НоЕ все равно это было совершено великолепная и достаточно удобная площадка, особенно для того, чтобы мячик никогда не мог улететь далеко и неизвестно куда. Нет, на этой площадке этого не могло быть, так как вся она была закрыта мелкоячеистой сеткой. К этому добавлю, что эта площадка пустовала очень редко, и даже мне удалось разок поучаствовать в игре на ней. Было, конечно, не совсем привычно, но и что, все равно здорово. Здесь же отмечу, что для спортивного отдыха на корабле имелась и специальная комната для игры в настольный теннис. Да, приличная по размеру комнатка, где стоял всего один стол, но играть за ним было очень даже удобно. Признаюсь, мы с ребятами просто душу отвели за этой игрой. Ведь уже сто лет не играли, а здесь Ц просто идеальные условия. Играй не хочуЕ Кроме того, на корабле, конечно же, было множество научных лабораторий (куда мы только заглянули), огромная столовая (похоже даже более широкая, чем площадь любого из ресторанов в наших городах). А уж сколько набивалось туда народуЕ Толкотня, спешка, не до вкусовых ощущенийЕ Нет, у нас на Вулканологе с этим все обстояло куда лучше, приятнее, четче и, не сомневаюсь, вкуснееЕ(и обильнее, с добавкойЕ). Конечно, на суперкорабле имелись и комнатки или специальные помещения типа научных кают-компаний для обсуждения всяких назревших вопросов. Там же стояли всякие телевизоры и мониторы с достаточно современными уже компьютерами (а ведь лстоял╗ лишь где-то 1984 ли 1985 год, когда в научных Институтах компьютерная лпомощь╗ только зарождалась, и во многих из них она еще просто отсутствовала). Там мы даже некоторое время лпосидели╗ с некоторыми старожилами этого корабля, уже заслуженными и достаточно пожилыми бородатыми деятелями геологической науки. Они же нам кое-что показали и из собственных видеозаписей, записанных уже в их непосредственном рейсе. При этом уже тогда большинство из этих старожилов-ученых придерживались именно плейт-мобилистической точки зрения на эволюцию Земли, которую часто очень даже бурно обсуждали. Не забуду и того, что, конечно же, на корабле были и прекрасные залы типа для концертов, не очень большие, но уютныеЕ В одном же из этих залов я впервые познакомился и с такой совершенно удивительной  и редчайшей для того времени вещью, как цифровая лорганола╗Е Выглядела она как совсем небольшое, но очень красиво и ажурно отделанное пианино лишь с двумя октавами на одном уровне и двумя октавами на другом, верхнем, но с массой других кнопок, рычажков и т.д. При этом если не нажимаешь никаких кнопок, то играя просто на клавишах, слышишь именно то, что нажимаешь. Когда же нажимаешь перед этим либо ту, либо другую, либо третью и т.д. кнопку или рычажок, твоя игра автоматически, совершенно в такт и очень даже совместимо, начинала сопровождаться музыкальным сопровождением самого любого толка: и гитарными аккордами, и джазовым ансамблем и даже органом, и т.д. и т.п. Короче, начинал очень даже красиво звучать целый либо симфонический, либо джазовый оркестр и т.д... Все это, не скрою, для меня в то время напоминало именно чудоЕ Сейчас почти такой же инструмент заменил пианино у моей дочкиЕ, которая относится к нему совершенно спокойно как к давным-давно должномуЕ Но Е каждому свое и в свое время. Мы же с одним из моих Курильских дружков Феликсом (имеющим некоторое музыкальное образование) не менее получаса наслаждались игрой на этом инструменте, и оттащить нас оттуда было очень даже не просто.

Подчеркну и то, что каюты для членов научных команд на этом корабле были ничуть не лучше, чем у нас на Вулканологе, лестницы между палубами были такими же узкими и неудобными, а порядки на судне, похоже, были даже несколько пожестчеЕ Не скрою, все последнее нам почти совсем не понравилось. Но, с другой стороны, экскурсия по этому огромному лайнеру доставило всем нам, конечно же, просто лморе╗ удовольствий и прекрасных ощущений. НоЕ всему свое время, а время летит очень быстро. Соответственно, наступил и тот момент, когда пора было и возвращатьсяЕ

Здесь же отмечу, что во время нашего не столь уж долговременного взаимоотношения с океанологическим лайнером, с последнего было действительно произведено несколько опусканий подводных аппаратов лПайсис╗. При этом, в одно из таких лопусканий╗ для работы был допущен и наш начальник экспедиции Г.П. Авдейко. Он был этому рад не сказано и всегда очень гордился этим. К этому лишь добавлю, что, конечно же, никаких черных курильщиков в районе лнашей╗ фумаролы обнаружено не было, хотя материал по ней был собран достаточно интересный, затем неоднократно опубликованный в соответствующих изданиях.

НоЕ, время нашей вынужденной остановки для совместных работ с сотрудниками, обитающими на огромном океаническом лайнере, пролетело совершенно незаметно, и понятно, быстро наступило время расставания с ними. И, ей-богу, было как-то грустно наблюдать, как прямо с утра огромное океанское судно с нашими временными друзьями на борту начало все более и более удаляться в сторону безграничного океана и совсем скоро исчезло из виду .